Через
несколько дней вещи были собраны, в комнату то и дело заглядывали какие-то
люди, ко мне никто не подходил. Прощались с донами. Слава Богу, они едут со
мной. Куда папенька нас отсылает и кто он, собственно такой, оставалось
загадкой. Я не стремилась к знакомству с ним, если честно, не видела смысла.
Если он не проникся отеческой любовью к собственной дочери или если винит меня
в смерти жены, то к чему мне с ним общаться? Вот вырасту, смогу за себя
постоять – тогда и познакомлюсь. А пока мне и моих дон хватает.
Всякий
раз, когда предстояло покинуть комнату, меня заворачивали в теплое одеяло по
самые глаза. Было душно, жарко, некомфортно, совершенно ничего не видно –
сплошные мучения! Так что я еще даже осмотреться толком не смогла. Комнату
видела с высоты семидесяти сантиметров, ну или насколько я успела вырасти. А
дом и прилегающую территорию вовсе никак. Меня держали на руках всю прогулку, и
все, что у меня выходило – это дышать, правда с трудом.
Вот
и сейчас мне, похоже, предстояло тоже самое. Особенно обидно было оттого, что
погода на улице стояла не холодная. Поздняя весна, как мне кажется, если климат
здесь похож на привычный.
Постепенно
я привыкала к изменившимся обстоятельствам. Нет, принятия новой жизни, как
такового еще не случилось. Скорее, необходимость других мыслей, занимавшая
скромные ресурсы младенческого мозга, занимала свободные резервы. А еще
подсознательно я гнала от себя все эти мысли. Поначалу еще вспоминала прошлую
жизнь, но быстро перестала это делать. Думаю, где-то в глубине души я
надеялась, что все-таки просто забуду о прошлом. Ведь я уже была ребенком. И
ничегошеньки не помню о жизни до прошлого младенчества. Значит, либо я все
забыла, как и абсолютное большинство людей, либо просто не было ничего до. На
эту тему можно размышлять долго и со вкусом. Строить миллион теорий,
выстраивать кучу логических цепочек, высказывать самой себе множество догадок и
тут же опровергать их. Собственно, это как раз то, чем я занималась во время
долгой скучной и крайне утомительной поездки.
Мне
на это время соорудили что-то вроде ванночки из гибких прутьев. Рассчитана
такая корзинка на младенцев, что еще не пытаются из нее выбраться. Не обладай я
взрослым сознанием, точно выпала бы, да не один раз. Еще в дороге мне слегка
разнообразили молочную диету, предлагая хлебные лепешки, размоченные водой и
изредка мягкий, не слишком сладкий фрукт. Или овощ. Я его даже целиком не
видела, только маленькие кусочки, что доны вкладывали мне в рот.
Мяса
или иных изысков мне и самой не хотелось, пока полностью устраивал предложенный
рацион. Передвигались мы вот уже несколько дней с черепашьей скоростью в
закрытой повозке, которую тянули ездовые животные. Какие
не знаю, не видела. Смущают издаваемые ими звуки – низкое глухое рычание время
от времени и таинственный скрежет. Лошади вроде таких звуков не издают. Всю
дорогу меня очень укачивало, и много времени я проводила в невольном,
нежеланном сне, после которого становилась тяжелой голова. Ощущения были, будто
перебрала с алкоголем. Мысли текли вяло, сны снились гнетущие.
Много
раз видела во сне прошлую жизнь. Подсознание подбрасывало причудливые видения.
Например, я видела во сне Свету, что живая и невредимая вернулась в отель, а ей
сообщили о моей гибели. И после она несколько раз мне снилась в обществе того
самого Кирилла, с которым ушла из ресторанчика. Все у нее в моих снах было
хорошо, подруга выглядела счастливой. Надеюсь, так и есть. Еще снились мои
родители, безутешно горюющие об единственной дочери. Хоть я и уехала от них
много лет назад, общение наше не прервалось. Мы с мамой часто созванивались,
они с папой приезжали ко мне в гости, а я к ним. Я их очень люблю!
