– Ты уверен, что не ошибся?
– Древо рода Бладштайнер лишилось ветви. Сандра больше не принадлежит нам! – ответил его сын. – Её герб уже украшен символом наставника. Ошибка исключена.
– Значит, её жених из Старшей Семьи и уже неоднократно проходил ритуал! Она водила нас за нос! – удивлённо прошептал отец семейства, мысленно усмехаясь тому, как ловко его дочь всех провела. – Выпорю!
Герхард согласно кивнул и осторожно продолжил:
– Я пытался связаться с ней и не преуспел. Её кровь не отзывается. Она всё ещё наша, но…
– А позвонить не пробовал? – сварливо поинтересовался Теодор Бладштайнер, вставая с рабочего стула и раздражённо дёргая завязки рабочего фартука.
Младший озадаченно посмотрел на отца, задумался ненадолго. На его лице отразилась напряжённая работа мысли. А вслед за этим пришло озарение, и он едва слышно застонал, стыдливо спрятав лицо в ладонях.
– Дурень. Двадцать первый век на дворе. Ты б ещё письмо ей написал, – разочарованно констатировал Теодор. – И старшие ведь не додумаются. И со мной на контакт не пойдут, сбежали же! Тьфу! Распорядись, чтобы приготовили самолёт. Мы отправляемся в путь, Герхард. Организация на тебе! А мне надо успеть закончить первоочередные заказы…
* * *
Только женщина способна закалить волю мужчины, превращая податливое железо натуры в прочную сталь характера, твёрдую и в то же время достаточно гибкую. Противостоять лишениям, холоду и голоду, мучительным пыткам и врагу значительно проще, чем той, что по-хозяйски обосновалась в сердце и при первой потребности готова подать катану…
– Нам надо поговорить! Отстань, варвар!
Ультимативность заявления невесты звучала столь отчётливо, что мне невольно стало не по себе. Руки на её талии сами по себе ослабили хватку, размыкая плотное кольцо объятий, и девушка незамедлительно вывернулась из них. Оттолкнув меня к входным дверям, Алекса зло сощурилась, рукавом стирая с губ остатки моего поцелуя. Погипнотизировав меня опьянённым взглядом, она дёрнула плечом и отвернулась, исчезнув в гостиной квартиры моих опекунов.
– Ты никогда со мной не разговариваешь! – прокричала она из комнаты. Злость в её голосе сменилась на обвиняющий тон. – Я женщина, а не кукла для удовлетворения твоих потребностей!
Крыть было нечем. Невеста говорила чистую правду.
– Семейная жизнь ещё не началась, а все её «прелести» уже налицо. – Смену обуви на домашние тапочки сопровождало моё приглушённое бормотание. – Почему мне никто об этом не говорил?
Сказанное непостижимым образом достигло слуха невесты. Как иначе объяснить то, что спустя всего пару секунд раздался новый крик:
– Ты чем-то недоволен?!
– Понять не могу, – пожал я плечами, входя в гостиную вслед за невестой. – Не говорю – плохо. Высказываю мнение – тоже плохо. Ситуативность твоей логики…
Отыскав Алексу глазами, я смущённо отвёл глаза в сторону. Привыкнуть к обнажённой красоте своей женщины оказалось чертовски трудно, а она как раз решила сменить комплект полевой формы на что-то более удобное. И задумчиво стояла над разложенной на диване юкатой. В одном нижнем белье. Очертания длинных мускулистых ног и округлости ягодиц, контрастирующих с багрянцем кружевного белья, отпечатались в моём сознании и растревожили его чередой ярких чувственных воспоминаний о прошлой ночи. Организм, менее часа назад переживший кровавую бойню, немедленно потребовал разрядки…
С трудом сглотнув образовавшийся в горле комок, я неимоверным усилием воли отвернулся и очистил сознание, продышался и попытался найти себе место в комнате. И после кратких раздумий оккупировал глубокое кресло сбоку от дивана.
