– Троица. – Выдохнула я.
– Что? Кто?
– Троица. – Повторила я и повернулась к Эйслету. – Ты невероятное существо.
И снова я сидела перед сферой. Одна. Выгнала всех, даже Красавчика. Он показал мне «остановить» и «продолжить», поставил чашку с водой и исчез.
Я смотрела чужие сны и ничего не понимала, пока не поняла, что смотреть их просто бессмысленно. Они должны сниться. Почему мы не можем вспомнить большинство своих снов? Именно потому, что, то, что во сне просто и естественно, наяву теряет всякий смысл. Ведь в реальности пустота не может быть чем-то еще, а во сне это в порядке вещей. Мы можем встать на порхающий лепесток и воспарить над миром, ничуть не удивляясь. Во сне мы можем смотреть на кошку и понимать, что это дракон, или, даже, ты сам. И это очень важная информация. Просто мы не можем её прочесть правильно. Вот потому-то разноцветные кляксы, из чужих снов, ни о чем мне не говорили. Сон надо прожить. А перед этим прожить жизнь того, кому этот сон принадлежит. И не просто так прожить, а прочувствовать, понять мотив каждого поступка, разложить мысли и душу на составляющие, смешать все это со снами и потом, по кусочкам складывать невиданный пазл абсолютной истины. Истины для одного, единственного, человека.
Поняв это, я позвала Красавчика и попросила его показать мне только те сны, в которых есть, какое либо, действо.
Я просмотрела, наверное, уже тысячу снов, когда увидела ужасное. В чёрном, от слепящего света, небе висела огромная кровавая, звезда. Комета! Она летела прямо ко мне. На меня! В меня!!
Жуткое зрелище. Даже понимая, что это всего лишь чужой сон, я почувствовала приступ тихой паники и, видимо, вякнула, от переизбытка эмоций. Немедленно в дверях нарисовался Красавчик. Отключил сферу и склонился надо мной.
– Не хочешь отдохнуть?
– Да. Что-то я пересидела, видимо. Отдохнуть – это то, что надо. Пойду. Не провожай.
Я медленно брела по пустому двору уров, когда краем глаза заметила маленькую фигурку, стоящую у стены. Ребёнок? Мальчик? Откуда он тут. Неужели у уров тоже есть дети? Я невольно остановилась и присмотрелась.
Что-то в этом мальчике показалось мне знакомым. Неужели?
– Райл! – Закричала я, не до конца осознав, что это именно он.
Мальчик повернулся в мою сторону. Я подбежала к нему.
– Райл, откуда ты здесь? Что ты здесь делаешь? Где Фэт? Где Ол?
– Откуда ты меня знаешь?
– Райл. – Я встала на колени перед ним. – Ты на меня не смотри, ты в меня смотри. Вот сюда. – Я постучала себя по лбу. – Внимательно.
Райл некоторое время смотрел, ничего не понимая, а потом его глаза расширились, и он бросился ко мне на шею с криком.
– Ол!
Малыш прижался ко мне изо всех сил, пряча лицо, и я не сразу поняла, что он плачет. Плачет молча, без всхлипов, но слёзы из его глаз насквозь промочили одежду на моём плече.
– Райл, маленький мой, успокойся. Что случилось? Кто-то умер? Райл, не пугай меня. Расскажи мне всё.
Я гладила ребёнка по голове, по узкой спинке, и шептала, шептала… Мало-помалу, он успокоился и судорожно вздохнув, оторвался от моего плеча. Говорить от волнения он не мог, и я отвела его в свою каморку. Напоила сладкой водой со льдом. И только после этого услышала невероятный рассказ.
Через три дня после возвращения из экспедиции Райл, с отцом и шаном пришли к урам. Сначала Райлу пришлось подробно рассказать о драке с Белым Зверем. Потом мальчика усадили в большое сиденье. Обмотали руки и голову верёвками и попросили повторить рассказ. Потом его накормили. Очень вкусно накормили. Такая добрая тётя. Самые лучшие кусочки ему подкладывала. Потом его спать увели. А утром пришёл Фэт и сказал, что отныне Райл остаётся жить здесь. Так надо. Райл сначала удивился, потом напугался и заплакал. Но Фэт не пожалел его, как раньше. Он нахмурился и отругал Райла, а потом вышел. Но, прежде чем уйти, он обернулся и сказал, чтобы Райл не вздумал и пробовать возвратиться в племя. Теперь его место здесь.
