Ливень уже закончился, но мы решили дать ветерку время обсушить местность и развели новый костерок. Да и время за обед. На этот раз бутербродиками не обошлись. Заварили ролтон. Вот все говорят, что «Роллтон» это редкостная дрянь. И я, в принципе, могла бы и согласиться. Но вы погуляйте полдня по лесу, а я потом посмотрю, как вы свой аристократический носик от этой невнятной лапши заворотите. Помимо роллтона, на достархане были разложены красные атласные помидорки из собственной теплицы. А как иначе? Зелёные, пупырчатые корнишоны, оттуда же. Лучок и укропчик. Молодая картошечка, остывшая, но не потерявшая вкуса. И разомлевшее сало с бледно-розовой прослоечкой.
Не успели мы приступить к трапезе, как вдали раздался негромкий гул.
– Это «жжж» неспроста. – глубокомысленно изрекла Манюня.
– Рыбаки возвращаются. – Ответил супруг.
– Чё то рано. Нормальные рыбаки так быстро туда-сюда не ездиют.
– А может, это и не рыбаки вовсе. – Жутким голосом завела Манюня.
– А кто?
Маня сделала большие глаза, подняла руки, скрючила пальцы и, совсем уже замогильным басом, возвестила.
– Охотники!
Мы оценили шутку и принялись набивать рты. Белка, на близрастущей ёлке, минут десять заинтересованно слушала наше чавканье.
Вскоре мы поправились на пару размеров и довольно отвалились от «стола». Муженёк закурил сигарету. Со вкусом затянулся. Я с презрением посмотрела на него.
Пару месяцев назад я бросила курить, и теперь безуспешно пыталась принудить к тому же и мужа. Говорят, когда бросаешь курить, начинаешь сходить с ума при виде горящей сигареты. От желания затянуться хоть разик. Ну, не знаю. Если бы я начала сходить с ума, я бы просто закурила снова и не парилась. Лучше быть курильщиком, чем сумасшедшим.
А теперь я не думаю о куреве, даже когда пью. В смысле, выпиваю. В смысле, на праздниках там или с девками встретимся. Случается это достаточно редко, чтобы не спиться, но все же не настолько, чтобы заскучать.
Подруги мои все, как одна, дымят. Меня с собой покурить они уже не зовут. Правда, смотрят, как на инвалида.
– Послушайте. А ведь тихо. – Вдруг сказала Маня.
– Тихо, ну и что?
– Машина же вроде ехала. А теперь её не слыхать.
– Мало ли. Остановились зачем-нибудь. Может, тоже обедают.
– Может и обедают. Ну что, пошли?
Идти далеко не пришлось. Метров триста. Склон, на который мы вышли, был буквально усыпан ягодой, и обещанные два ведра набрались быстро. И ещё одно. До кучи. Чтоб пустое ведро домой не тащить. Но ягода ещё была. Мы решили пройтись, посмотреть, много ли её, стоит ли сюда за ней ехать, в следующий раз и разошлись в стороны.
Я шла в свою сторону минуты три. Брусники было более чем достаточно. Ехать стоит. Решив эту глобальную проблему, я поднялась на дорогу и уже повернула назад, как вдруг, услышала оклик. Ко мне, размахивая руками, бежал мужик.
– Стойте! Стойте!
Подбежал, задыхаясь, и нагнулся, упёршись руками в колени. Не мужик – паренёк лет двадцати. Хлипенький.
– Извините, мы тут заблудились немного. Проводник в зюзю, а сами тут впервой. Не подскажете дорогу? Нам бы в Эн.
– В Эн – это туда. – Я ткнула пальцем парню за спину. – По лесу полтора дня, если повезёт.
– А-а-э-э.
– Камаз?
– Чего?
– Я спрашиваю, на камазе сюда приехали?
– Ага.
– Зачем булыжник в колею скинули?
– Это не мы. – Слишком быстро ответил он, забыв спросить, о каком булыжнике речь. – Нам зачем?
– Ну, видимо, чтобы было. – Пожала я плечиком и пошла к своему табору.
