Татьяна и Александр - страница 41

– Послушайте, ко мне снова приходил член обкома. Мы не можем оставаться здесь. Нам придется переехать.

– И когда? – воскликнула Джейн.

– Через два дня. Они хотят, чтобы мы съехали.

– Но нам некуда идти!

– Мне предложили перевестись в Ленинград. – Гарольд вздохнул. – Там больше работы: промышленные предприятия, деревообрабатывающее производство, электротехнические заводы.

– Папа, а что, в Москве нет электротехнических заводов?

Гарольд проигнорировал вопрос:

– Мы поедем туда. Там будет больше жилья. Увидишь, Дженни, ты получишь работу в Ленинградской публичной библиотеке.

– Ленинград! – воскликнул Александр. – Папа, я не уеду из Москвы. У меня здесь друзья, школа. Пожалуйста!

– Александр, поступишь в новую школу. Найдешь новых друзей. У нас нет выбора.

– Да, – громко произнес Александр. – Но когда-то у нас был выбор, верно?

– Александр, не смей повышать на меня голос! – воскликнул Гарольд. – Слышишь?

– Громко и четко! – прокричал Александр. – Я не поеду! Слышишь?

Гарольд вскочил. Джейн вскочила. Александр вскочил.

– Нет, прекратите это, прекратите, оба! – крикнула Джейн.

– Не смейте разговаривать со мной в таком тоне! Мы едем, и не хочу больше об этом говорить. – Гарольд повернулся к жене. – И вот еще что. – Он смущенно откашлялся. – Они хотят, чтобы мы изменили имена и фамилии. На что-то более русское.

Александр хмыкнул:

– Почему сейчас? Почему после всех этих лет?

– Потому что! – теряя самообладание, гаркнул Гарольд. – От нас ждут проявления лояльности! В следующем месяце тебе исполняется шестнадцать. Тебя запишут в Красную армию. Тебе необходимо русское имя. Чем меньше вопросов, тем лучше. Нам нужно стать русскими. Это облегчит нам жизнь. – Он опустил взгляд.

– Господи, папа! Это когда-нибудь прекратится? Мы даже не можем оставить свои имена? Мало того что нас вышвыривают из дому, заставляют переехать в другой город! И имена тоже придется потерять? Что еще у нас остается?

– Мы поступаем правильно? Наша фамилия американская. Давно нужно было ее поменять.

– Это верно, – согласился Александр. – Фраскасы не поменяли. Ван Дорены не поменяли. И посмотрите, что с ними стало. Они в отпуске. Бессрочном отпуске. Да, папа?

Гарольд поднял на Александра руку, но сын оттолкнул его:

– Не прикасайся ко мне!

Тогда Гарольд попытался еще раз, и Александр снова оттолкнул его, на этот раз стиснув отцовские руки. Он не хотел, чтобы мама видела, что он выходит из себя, его бедная мама, дрожащая и плачущая. Сжимая руки, она умоляла своих мужчин:

– Милые мои, Гарольд, Александр, прошу вас, перестаньте, перестаньте!

– Скажи ему, чтобы перестал! – заявил Гарольд. – Ты его таким воспитала. Никакого уважения к старшим.

Мать подошла к Александру и схватила его за плечи:

– Прошу тебя, сынок, успокойся! Все будет хорошо.

– Ты так думаешь, мама? Мы переезжаем в другой город, мы меняем имена, совсем как эта гостиница. И ты называешь это «хорошо»?

– Да, – ответила она. – Мы по-прежнему есть друг у друга. Мы по-прежнему живы.

– До чего меняется смысл слова «хорошо», – сказал Александр, отодвигаясь от матери и беря свое пальто.

– Александр, не уходи, – попросил Гарольд. – Я запрещаю тебе выходить за дверь.

Повернувшись к отцу и глядя ему прямо в глаза, Александр сказал:

– Попробуй остановить меня.

Он ушел и не приходил домой два дня. А потом они упаковали вещи и выехали из гостиницы. Его мать была пьяна и не смогла помочь нести чемоданы к поезду.