– Странно, что над вторым вариантом она не колебалась, ведь Авенир находится в другом рукаве Галактики на расстоянии двадцать тысяч световых лет!
– Ну, во-первых, мои заверения и уговоры дать согласие уже больше походили на паранойю, я не давал Дарье прохода…
Черкасов рассмеялся, поглаживая бородку.
– Могу представить! С учетом твоего «фирменного» упорства это не могло не сломить ее сопротивления.
– Во-вторых, – продолжил Фалих, – как выяснилось, до прибытия на Таурус Дарья уже неоднократно бывала здесь на грузовых рейсах и влюбилась в этот мир.
– Да, Авенир невозможно не полюбить. Я нигде еще не видел такого буйства флоры! Эта планета уникальна еще и тем, что с позиции геофизики и климатологии очень близка по своим характеристикам к Земле, но в этом и ее беда – это лакомый кусок и, поверь мне, статус заповедной планеты не сможет долго защищать этот мир от раздела. Увы, Авенир рискует повторить судьбу Земли в контексте постоянных войн. Это не пыльный и горячий Таурус.
– Боюсь, ты прав. Не так давно некие заинтересованные лица и организации уже пытались вывести Эрикон из-под статуса наукограда, – промолвил Бату, – но пока у них ничего не вышло.
Геолог многозначительно промычал в бородку и отметил:
– Большая болезнь может начаться с малой ссадины. Сначала они выведут Эрикон из-под статуса наукограда, затем Авенир-2 из-под статуса заповедника, потом они потащат сюда оружие и начнут дележ ресурсов и земель.
– Я все больше понимаю решение моих предков остаться на Таурусе и осесть в пустыне, создав независимое поселение. Человечество ведет себя странно: где бы оно ни находилось, куда бы ни добралось – все вокруг рушится, опошляется и уничтожается.
– Верно, только твои предки не учли оборотную сторону этой независимости – полная деградация.
Против такого аргумента Бату спорить не мог, ведь ему самому стоило огромных усилий вырваться из пустыни и получить образование на Земле. Ненадолго повисла тишина, но тут геолог приосанился и оживленно произнес:
– А знаешь, я очень рад, что у тебя с Дарьей все хорошо сложилось!
Блажен, кто верит счастью и любви,
Блажен, кто верит небу и пророкам, —
Он долголетен будет на земли
И для сынов останется уроком.4
Закончив декламировать, Дмитрий дал бармену сигнал снова наполнить рюмку, что тот без промедления и сделал.
– А как ты прожил эти два года? – поинтересовался пилот.
– Я… Да все так же бесцельно живу бобылем, – признался спец. – Сын из Германии на связь выходит нечасто, к тому же, сложно контактировать, когда находишься в другой звездной системе. Он женился, у него теперь свои хлопоты. Моя невестка ждет ребенка. И увижу ли я когда-нибудь внука, прыгая из одной планетарной системы в другую – вопрос сложный…
Лицо геолога приняло меланхолично-мрачное выражение, он поджал губы, едва заметно кивая своим уже немного спутанным от алкоголя мыслям.
– Обязательно увидишь, если поставишь себе целью и не будешь систематически кивать на обстоятельства, – произнес Бату. – К чему эти сомнения?
– Уж лучше беспокойство в сомнении, чем успокоенность в заблуждении,5 – парировал Черкасов. – Впрочем, оставим. Я хотел сообщить тебе кое-что о происходящем на Таурусе – там серьёзные перемены, вызывающие лично у меня тревогу. Незадолго до окончания моей командировки на орбиту Тауруса легли четыре тяжелых звездолёта Североатлантического Космического Союза – СКС. С их бортов на наш космодром спустились челноки и выгрузили кучу строительного материала, андроидов, провиант, персонал, а главное – военных и оружие. На Таурус опять привезли оружие, как сто лет назад!
