От глаз Уиллоуби не укрылось, как замшевый мешочек перекочевал из кармана Маркоса в карман толстяка. На всякий случай Майкл решил держать соперника в поле зрения.
Во время концерта ничего не происходило, да и трудно было представить, что кто-нибудь явится за посылкой прямо в зрительный зал, поэтому Майкл наслаждался пением прекрасной мексиканки.
Стихли аплодисменты, певица удалилась к себе, чтобы поменять красно-желтое платье, от которого у Майкла рябило в глазах, на строгий костюм. Театральные служители вносили в гримерную корзины цветов – лондонцы сегодня расщедрились: все же зима, и цены на оранжерейные цветы кусались.
Майкл вспомнил, что обещал подождать Пилар после выступления. Он предвкушал приятный вечер, тем более он еще не загладил вину перед сеньоритой за вчерашнее. Он вспомнил, как пытался избежать знакомства с ней на корабле и усмехнулся: они так хорошо смотрятся вместе – оба высокие, красивые. Куда там сморчку Гарсиа – толстый денежный мешок, и ничего больше!
А вот кстати и он пробирается к выходу в компании телохранителей, озираясь по сторонам. Латиноамериканец надел пальто, закутал нос в шерстяной шарф и нахлобучил сомбреро: он вынужден был расстаться со своим украшением в концертном зале. Телохранители остановили кэб, и все трое уселись внутрь.
Повинуясь импульсу, Уиллоуби бросился вслед за Гарсиа. Он взял следующий экипаж и приказал ехать за первым кэбом. Сдержанный по характеру кэбмен не стал расспрашивать клиента, зачем ему это понадобилось, к тому же зачатки любопытства были подавлены купюрой приличного достоинства.
Приятный вечер в обществе Пилар откладывался на неопределенное время.
Если этот павиан Гарсиа, получив назад потерю, срочно куда-то едет, то это наводит на размышления. Вероятно, дело действительно важное, если он отложил любовные поползновения и не зашел к Пилар после концерта.
Майкла кольнула мысль, что он тоже не зашел, и сеньорита напрасно его ждет – придется снова вымаливать ее высочайшее прощение.
Экипаж колесил по вечернему Лондону, расцвеченному газовыми и электрическими фонарями. В витринах магазинов были установлены фигурки, иллюстрирующие известные библейские события. Кое-где к марципановым или фарфоровым Марии и младенцу добавили фигурки волхвов и имитацию Вифлеемской звезды.
Гарсиа вышел на Риджент -сквер и направился в небольшой ресторан, расположенный тут же, на площади. Телохранители последовали вместе с ним, и как только живописная троица в пестрых сомбреро скрылась за дверьми, Уиллоуби наскоро расплатился с кэбменом и двинулся следом.
Он увидел то, что хотел, через матовое стекло дверных створок – Толстый Гарсиа пожимает руку блондину в черном костюме, с жемчужной булавкой в галстуке – этого человека Майкл вспоминал целый год за океаном, мечтая о мести. Именно он причинил Майклу самое большое зло в жизни, зло, оставшееся неоплаченным – это был Чарльз Морстен.
Майклу не удалось приблизиться к столику, где проходила встреча двух договаривающих сторон, не говоря уже о том, чтобы подслушать разговор – он опасался столкнуться лицом к лицу с охранниками этих типов. Он успокоил себя тем, что контакт обнаружен, а, значит, будет, о чем доложить Барнету. На этом Уиллоуби счел свою миссию законченной и, взглянув на циферблат часов, решил, что еще не поздно вернуться к Пилар.
Она, несомненно, отправилась в отель – именно туда и явился Уиллоуби, как ни в чем не бывало словно это не он час назад колесил по Лондону, наблюдая за Гарсиа. Он раскраснелся в этой гонке, глаза азартно блестели, словно молодому человеку повезло выиграть в рулетку.
