– Не хотелось бы связываться с его пассиями, – засомневался Уиллоуби. – Стив, ну неужели он нигде не засветился? Он же грешит по сто раз на дню…
Адвокат отрицательно покачал головой.
– Если мы поднимем дела банды, то ничего не достигнем: у него есть свой адвокат и, между прочим, Магистр платит ему более щедро…
Майкл едва не задохнулся от возмущения.
– Во-первых, вопрос об оплате не ко мне, а к уважаемому Кроту; во-вторых, насчет этих сведений мы сговорились на определенную сумму – ты согласился, так что наш договор пересмотру не подлежит. А в-третьих, ты пока не сообщил ничего такого, за что следовало бы заплатить.
На лице Уиллоуби было нарисовано разочарование, и Хэнстед поспешил подсластить пилюлю:
– Если Магистр захочет собрать сведения о нашем дорогом шефе, результат будет аналогичным. И я честно отработаю свой, пусть и небольшой гонорар.
– Возможно, насчет дел Барнета ты и прав, но, к сожалению, и у нашего дорогого шефа есть слабое место, и очень болезненное, – задумчиво произнес Майкл.
Хэнстед смотрел на него непонимающе.
– Ева, – пояснил его собеседник.
И сразу все стало ясным, ведь не было ни одного человека в банде, который не знал бы о привязанности шефа к единственной дочери.
– У Морстена есть внебрачный сын, но некоторые факты заставляют предположить, что он более чем равнодушен к своему отпрыску.
Адвокат замолчал, а на лице Уиллоуби отразилась заинтересованность, и он кивком головы попросил собеседника продолжать.
– Мать мальчика, бывшая любовница Морстена, уехала в Америку. Она вышла замуж за американца и, естественно, взяла с собой малыша. Узнав об этом, Морстен выкрал ребенка и привез его в Лондон. Правда, его поступок мне кажется нелогичным: мальчик живет у чужих людей, под чужой фамилией. Новоявленный папаша оплачивает содержание сына, но и только…
Майкл удивился:
– Что значит, «и только»?
Адвокат придвинул к себе кружку.
– Да ты бы видел этих негодяев! Знал бы Морстен, в какие руки он передал мальчика! Они издеваются над ним, совсем запугали. – возмущался Стивен. – Видел я этого парнишку – маленький, худенький, собственной тени боится.
Майкл тоже придвинул к себе кружку.
– Как тебя понимать, Стивен? Такой большой босс, как Магистр, позволяет плохо обращаться со своим сыном? – засомневался он.
– Магистр считает, что только жестокостью можно воспитать настоящего мужчину. Без жалости и сантиментов. Он хочет сделать из мальчика спартанца.
– Спарта давно погибла, уступив просвещенным Афинам. – заметил Уиллоуби. – Теперь я вижу, что кое-кому уроки истории не идут впрок.
– Кстати! – вдруг вспомнил адвокат, – К мальчику ищут учителя по французской борьбе.
– С чего это вдруг? – поинтересовался Уиллоуби. – Довесок к спартанскому воспитанию?
– Мальчишка-то хилый, никуда не годится. Его и курица обидит, хотя ему уже пошел двенадцатый год, – пояснил Стивен. – Морстен посулил заплатить хорошие деньги.
Майкл задумался: сведения о мальчике его заинтересовали. Адвокат еще что-то говорил, но Майкл уже погрузился в размышления.
– А… как зовут ребенка? – перебил он.
– Марк Сэливен, – отозвался адвокат.
Уиллоуби снова задумался, и, пока Хэнстед допивал свой эль, сосредоточенно чертил на бумажной салфетке какие-то значки.
– Где находится мальчик? Он в Лондоне? – уточнил Майкл.
Стивен назвал один из отдаленных пригородов столицы.
– Что же, это меня вполне устраивает, – заявил Уиллоуби. – Теперь у тебя, Стивен, есть возможность сделать доброе дело сразу двоим – мне и Морстену.
