Тайна без точки - страница 12

Высоцкий рассказывает обстоятельно и со знанием дела.

– Что деньги выдают – это хорошо, – продолжает Бубнив, – ну а все остальное? Вот я стою в вашем штабе со своим горем, и ко мне очень внимательны. А тут слышу, как старший офицер кричит на подчиненного: «Ну ты, проститутка, как ты выполнил поручение?» Поверьте, я был лучшего мнения об офицерах и вообще о военных.

Мы отводим глаза. Мы тоже были лучшего мнения о флоте и нашей стране.

21 августа

Лишь тот, кто не знает Ирину Шубину, может не понять ее улыбку, когда она выйдет из машины.

– Держусь! – она сказала так, как будто хорошо держаться было главным смыслом ее жизни.

Мы обнялись, хотя не были даже близкими знакомыми. Пройдет еще два дня, и она сорвется в истерике.

– Хотим просто посмотреть, где же служит Игорь. Мы никогда не видели подводных лодок, – доверительно сообщают родители мичмана Федоричева.

Они только что приехали из Тульской области – настроены благодушно.

Видяево – словно черная метка. Люди приезжают спокойные и уравновешенные. А через какое-то время видяевский водоворот, втягивая в себя свежие силы, быстро выплевывает изжеванные.

В штабе знакомлюсь с Игорем Козадеровым, братом мичмана Владимира Козадерова, он из Липецка.

– Поддержите Наташу! – говорю ему. – Она в полном отчаянии, говорит, что никому не нужна, на руках двое маленьких детей.

– Нужна! – ответил Игорь. – Мы готовы отдать ей дом, только что отстроились для себя. В беде не оставим!

Тогда еще не приехал Президент страны, и не прозвучало обещание всем дать квартиры. Тогда еще никто не знал, как сложатся судьбы этих женщин. Пройдет день и тревога за судьбу детей у женщин если не уйдет, то утихнет немного.

Изменится и отношение к Президенту после его приезда.

– Состояние женщин ужасное, – рассказывал Валентин Онегин, главный психиатр области. – Проявляется резкая реакция на Президента страны. Женщины ждут хоть какой-то информации. Военные ее не выбросили.

Не выбросили! Это вообще-то сильно сказано. Военные выдавливали ее по капле, как будто она была взрывоопасной.

Почему-то именно в тот день стало известно неожиданно много. Что вскрыт спасательный люк. Что живых в девятом отсеке нет. И надежда остается только на пресловутые пустоты.

Женя Родионова и Таня Гелетина жили у Чубаревых. Я забежала к ним перед поездкой в аэропорт.

– Так, Таня ест фасолевый суп, запишем, – пошутила я, и Таня засмеялась.

Таню и ее маму Аллу Ивановну я видела впервые.

Когда позднее показывали видеозаписи трех друзей – Родионова, Гелетина и Чубарева – я спросила, кто эта красивая девушка?

– Да Таня-же это, – удивилась Женя.

Это были два разных человека – Таня до трагедии и Таня после.

– Борис очень любил свою жену! – рассказывали ребята со «стополсотого».

Мурмашинский аэропорт. Мы встречаем чартерный рейс из Москвы. Прибывают 103 человека. Перед самым вылетом прозвучало сообщение по телевизору, что живых в подлодке, вероятно, нет. Те, кто сейчас в воздухе, наконец, услышали глоток правды о сыновьях – мы ждем посадки со страхом.

Журналисты «охотятся» за военными. Те не отвечают ни на какие вопросы. Общение с журналистами приравнивается на флоте к государственной измене. Телеоператор, притворяясь рядовым гражданином, несет под мышкой «дуло» телекамеры, которая торчит из-под куртки. Автобусы для родственников въезжают прямо на поле.

Они выходят. Спокойны. Как мертвецы. Потухшие глаза. Бледные лица. Вещей нет. Как на экскурсию.