– Но я не Пушкин! – воскликнул я, но мне стало приятно.
– Да и я не Керн! Мы простые люди. Ну прощевайте! Теперь уже, видимо, не увидимся больше. – Она снова прислонила руку к груди и поклонилась.
Я почему-то повторил её жест и кивнул на прощанье, сел в машину и поехал дальше. Доехал до магазина и остановился, чтобы купить хлеба и молока в дорогу. Тут ко мне неожиданно подошёл мужчина и спросил:
– Вы Чёркин? Угадал?
– Да, Чёркин, – подтвердил я.
– Я читал ваши рассказы, спасибо вам!
Я искренне пожал ему руку в знак благодарности, и тут на меня налетел друг детства.
– О, Володечка! Я на тебя в обиде, – закричал он. – Ты в свой прошлый приезд брату дал сто рублей на опохмелку, а мне не дал. Давай сейчас, и без разговоров! Ты мне должен. Помнишь, тридцать лет назад я тебе сто рублей дал, чтобы ты купил сцепление на мотоцикл?
– Так я тебе тогда купил! – удивился я.
– Купить-то купил, – ответил друг детства, – да оно не подошло.
– Так что же ты мне об этом тогда не сказал?
– Зачем было огорчать тебя?! А сейчас, будь добр, заплати.
Я заплатил, и мой друг детства подобрел, обнял меня искренне и сказал:
– Совсем ты старый становишься. Весь белый, да и я тоже. Ты знаешь, дай мне ещё твою книгу, моя жена читала одну и весь вечер мне бубнила: «Неужели это он написал?» Заставила меня читать. Я пробовал. Хреновина какая-то.
Я тоже искренне обнял его, на душе стало тепло, сердце растаяло. Попрощались мы, и я поехал дальше, так и не купив еды. По дороге всё думал о сюжете будущих рассказов про змею, Зину и грибы. «Получается, – размышлял я, – змеи не дают вытоптать коровам грибницу, потому что охраняют своё гнездо. Это интересно. Можно попытаться рассказ написать». И тут же у меня появилось сомнение.
«Надо же, открытие сделал! – иронизирую я над собой. – Для рассказа это не годится. Кому интересно это? Но надо попробовать».
Посмотрел я на озеро, мимо которого проезжал, и увидел, что оно всё в зелёных островках, а в воде солнце закатное купается… «Нет, – подумал я, – не так. Надо написать в рассказе образно: словно огромная красная рыба запуталась в сетях, бьётся в волнах упавший закат. Вот этот образ подойдёт для рассказа».
А дальше в моей голове пошло-поехало: «Вот ель стоит на ветру, тяжело ворочает своими зелёными лапами, клонясь стволом. Она как высокая стройная девушка в зелёном кимоно…»
Я подвожу итог, что рассказ о грибах, змеях и Зине написать стоит, может, даже три рассказа, но потом надо отдать их редактору. «Он подналяжет на своё профессиональное писательское перо, – размечтался я, – и начнёт «перепахивать» мои рассказы, и вывезет их, и запашет сорняки слов, и выровняет неровности текста, и углубит мои мысли… И тогда мои рассказы, мысли в которых запутались красной рыбой в волнах купающегося заката, станут читаемыми, приобретут и красоту, и глубину, и смысл. Так мне этого хочется!»
Перед самым домом у меня вдруг возникает мысль вернуться назад.
– Ты что так скоро приехал? – с удивлением спросила жена.
– Я кое-что забыл, – отвечаю.
– Вечно ты всё забываешь… – заворчала жена.
Я иду в свою комнату, делаю вид, что ищу что-то, потом выхожу из дома и еду назад к сестре и маме. Но на самом деле я еду к Зине и мечтаю, что уговорю её пойти по грибы и своим колдовством потрясу её. И тогда…
– Что это ты вернулся?! – спросила сестра, окидывая меня подозрительным взглядом.
– Как мама? – почему-то спросил я.
