Читать онлайн Алекс Орд - Ожившее пророчество

ГЛАВА 1

Бегущие по небу со стороны Золотой гавани темные тучи сгрудились над императорским дворцом и замерли, зацепившись краями за его острые шпили и зубчатые башни. Казалась, что чья-то невидимая рука повелевала тучами, х внезапно остановив их бег над городом.

Недремлющие стражники с тревогой вглядывались в ночное небо, готовое разразиться грозой. В наступившей предгрозовой тишине чуткое ухо молодого воина уловило шум шагов, приближающихся к вратам дворца. Зоркие глаза стражника заметили согбенную фигуру звездочета в развевающихся одеждах, спешившего в западную башню, откуда он еженощно наблюдал за движением планет.

Когда протрубила третья стража, придворный звездочет вновь побеспокоил своим появлением охрану, потребовав немедленно пропустить его к императору.

Взволнованный предсказатель ныне царствующей династии Палеологов торопился с неотложным докладом к великому императору Константину, почивавшему в богатых покоях императорского дворца. Звездочет был очень обеспокоен и напуган появившейся на ночном небосклоне фигурой черного всадника с кривой саблей в правой руке, занесенной над темной головой, которую венчала царская корона.

Над зловещим всадником ровно в полночь прорезался серебристый серп новорожденного месяца, тонкими изогнутыми рогами поддевшего императорскую корону, словно пытаясь сбросить ее с головы царствующей особы.

Огромный город мирно спал, не подозревая о спустившемся с небес древнем проклятии. Звездочет вздрогнул, когда завесу полыхающего неба над Константинополем, разорвал грозовой разряд небывалой мощи и корона свалилась с обреченной головы, рассыпавшись на множество сверкающих осколков, на миг осветивших темное небо. Небесная битва разразилась над спящим городом, угрожая ему тайными знамениями, свидетелем которых стал придворный звездочет и стражники, охранявшие городские ворота от незваных гостей.

Ослепший и оглохший от разразившейся грозы, предсказатель замер в оцепенении от догадки, сковавшей его ужасом обреченности. До рассвета он пытался разобраться в передвижениях созвездий, выстроившихся в таинственном предзнаменовании в темно-фиолетовом небе Константинополя в час новолуния.

Слезившимися от напряжения глазами звездочет всматривался в небеса, пытаясь уловить малейшее движение пусть даже самой малой звезды, способной изменить роковое стояние созвездий. Но неумолимые звезды предрекали закат не только правящему императору, но и великой Византии, оплоту христианства в подлунном мире.

Не замечая катившихся по бледным щекам слез, звездочет поспешил в дворцовую библиотеку, занимавшую огромный зал рядом с императорской опочивальней. Его торопливые шаги гулким эхом раздавались под сводами величественных покоев.

Кивнув придворному стражнику, дрожащими от волнения немощными руками предсказатель с трудом приоткрыл резную дверь из киликийского кедра, украшенного золотым двуглавым орлом династии Палеологов.

Ночной стражник вопросительно взглянул на старца, но не остановил его, памятуя о том, что императорский звездочет может беспрепятственно входить в библиотеку, куда под страхом смертной казни был строжайше воспрещен вход простым смертным.

На рассвете странные звуки привлекли внимание бдительного стражника, и он осторожно приблизился к резной двери библиотеки, не решаясь переступить порог.

Над огромным фолиантом рыдал звездочет, пытаясь сквозь слезы рассмотреть что-то очень важное в раскрытой книге, понятное только ему одному.

Вид плачущего старца почему-то глубоко опечалил душу византийца, и он замер от тяжелого предчувствия, покрывшись холодным потом под золочеными доспехами.

Справившись с рыданиями, предсказатель поднял голову и встретил обеспокоенный взгляд храброго воина, час назад безропотно пропустившего старца в покои великого императора.

Путь из библиотеки до царской опочивальни показался звездочету бесконечно долгим и беспредельным. Он медленно шел по мозаичному полу дивной красоты, рассматривая замысловатый узор, составленный из драгоценных камней, ярко горевших в лучах восходящего солнца.

Единственное, чего желал в этот миг верный слуга многих поколений Палеологов, – это выпросить у непреклонных небес разрешение быть рядом с последним императором великой Византии в самые трудные мгновения его жизни.

Императору тоже не спалось в эту тревожную грозовую ночь, его мучили кошмары, удушливыми волнами отгоняя долгожданный сон. Он с удивлением увидел, как в опочивальню проскользнула сгорбленная серая тень звездочета и остановилась перед преградившим дорогу стражником, который был обязан в любое время дня и ночи пропускать предсказателя в царские покои.

Обеспокоенный император привстал на ложе, с тревогой всматриваясь в лицо верного старца, едва видимое в предрассветном сумраке. Константин затаил дыхание, не решаясь первым задать вопрос, заранее зная ответ.

Звездочет впервые увидел императора в простом уборе с непокрытой головой, и сердцем понял, что тот готов мужественно встретить любой приговор небес.

Повелительным жестом отослав из покоев стражу, император с надеждой взглянул в лицо взволнованного прорицателя, служившего верой и правдой Палеологам, начиная с деда Константина.

С великой печалью в глазах предсказатель негромко прошептал, что для великой империи наступили последние времена, и сегодня в полночь неумолимое время истории начало отбивать последние часы ее существования.

– Божественное предсказание начало сбываться, мой император! Сегодня я сверился с древними манускриптами, и в очередной раз, к моему великому сожалению, расчеты подтвердились. Час назад открылась страшная бездна, готовая поглотить великую Византию бесследно, – взволнованно вещал потрясенный великим пророчеством предсказатель, не стесняясь горьких слез, катившихся по морщинистому лицу.

Побледневший от страшного известия император торопливо подошел к двери и закрыл ее, чтобы ни одно слово, прозвучавшее в царских покоях, не достигло чужих ушей. Стараясь не смущать плачущего старца, он повернулся к распахнутым настежь окнам и задумался, вспоминая, как часто он вот так же стоял по утрам, встречая восход солнца над Золотой гаванью.

Сверкающие в первых солнечных лучах золотые купола Святой Софии заставили больно сжаться сердце византийского правителя. Что будет с самым величественным храмом, какая судьба ждет прекраснейшую святыню христианского мира и этот великолепный город, замерший в предчувствии приближающейся неотвратимости беспощадного рока?

Как никогда раньше привычный утренний гомон проснувшегося города показался императору особенно зыбким и призрачно-нереальным. У причалов порта стояли готовые к отплытию в Венецию и Геную корабли, груженные товаром, которые по высочайшему повелению императора были задержаны до выяснения особых обстоятельств, связанных с расследованием государственного заговора.

Удар за ударом настигали византийского правителя в последнее время. Совсем недавно императору открылась чудовищная картина подлого предательства его приближенных, беззастенчиво помогавших европейским правящим кланам вывозить из Византии сотни тонн золота и драгоценностей.

Император знал, что красота и роскошь богатого Константинополя, невиданный расцвет Византии вызывали зависть всех без исключения королей Европы, погрязшей в невежестве и варварстве. Император не раз видел, как несметные богатства византийской столицы лишали дара речи именитых гостей, прибывших по его приглашению посетить роскошные дворцы Палеологов, вместивших все сокровища мира.

Есть в этом и его вина, как ни тяжело было признаться самому себе в излишней доверчивости и непростительной беспечности. Как он мог так долго не замечать рядом с собой

разного рода казнокрадов, долгие годы опустошавших государство разорительными договорами, преступными обязательствами и подлым предательством? Занятый государственными делами и устремленный в будущее, он пропустил тот момент, когда Византия стала терять свою самобытность и традиции, обеспечивающие жизнеспособность империи. Что же, настало время народу, забывшему древние законы, отвечать за ошибки и первым готов ответить за непростительную беспечность и доверчивость сам император.

Тяжелые мысли терзали сердце Константина, но он был не в состоянии оторваться от созерцания любимого города, предчувствуя скорое расставание с дорогими сердцу людьми.

Не будет прощения потомков его излишней самонадеянности и гордыне! Ведь еще во времена бесконечных и разорительных пиров ему следовало догадаться,что самым большим желанием высокородных приглашенных гостей было стремление ворваться с войском в этот богом отмеченный город, и вывезти все бесценные святыни и произведения искусства в свои европейские дворцы, казавшиеся лачугами бедняков в сравнении с великолепием константинопольских дворцов.

Как бы не хотелось Константину терять секунды быстротекущей жизни на сведение счетов, но измена приближенных развязала ему руки, и перед лицом своих великих предков он был обязан наказать предателей, позорной изменой приблизивших распад великой Византии.

Звездочет не отрывал глаз от прекрасного своей одухотворенностью лица императора, вглядывавшегося в вечность, которая безжалостно и неминуемо отберет у великого города его славное имя вместе с жизнью последнего императора.

Что он мог ответить предсказателю? Кровавая развязка, как она ни страшна и неожиданна оказалась, была заранее предрешена небесами, и ни один император не в силах изменить ход истории, вплотную приблизившейся к порогу дворца Палеологов. Значит, судьбе было угодно так бесславно и жестоко разрушить многовековое могущество великой империи, отдав ее на милость победителей.

– Отчего ты плачешь, старец? Тебе ли не знать, что ничто не вечно под луной! Образуются и исчезают с лица земли могущественные империи, похоже, нашей предрешена такая же печальная участь, – с нескрываемым огорчением произнес властелин.

Звездочет низко опустил голову, пытаясь скрыть горькие слезы разлуки с повелителем.

–Тебе ли не знать, как возрождаются города и страны, на смену павшим приходят восставшие из пепла, – овладев собой, произнес император. – Успокойся, не стоит рыдать над предначертанным свыше.

Глубоко вздохнув, Константин отошел от распахнутого окна.

– Не забывай, однажды мы получим новое рождение в иных землях, дар от Всемогущего Создателя получит другой народ и также верно буде служить ему, не щадя живота. Священный огонь Византии не погаснет бесследно, вскоре он зажжется в сердце далекой северной страны.

– Я оплакиваю мудрость веков, мой господин, которую может утратить мир. Я сожалею, что великая либерия человечества может погибнуть от рук варваров, презирающих духовные ценности, – старец с тоской взглянул на императора. – Кроме того, меня очень беспокоит предсказание, касающееся моего повелителя.

– Я позабочусь о том, чтобы сокровища великой Византии не достались врагу. Мне понадобятся самые мощные охранные заклятия и неодолимые заговоры, способные уберечь достояние империи от посягательств чужестранцев, готовых сжечь мудрость веков в огне мракобесия. Верю, что об остальном позаботятся небеса.

– Все это, мой повелитель, хранят мудрые книги твоей либерии, готовые поделиться с избранными сакральными знаниями, – поклонился звездочет последнему императору Византии, обессиленно упав на колени. – Заклятие Гермеса Трисмегиста запечатает силою своего слова доступ к святыне на долгие века и только в конце веков человечеству откроются тайны.