Измученная наемница ощутила себя в теплых объятиях. Их сила отпугивала кошмары. Она успокаивала и исцеляла. Боль и озноб отступили.
«Это болит душа. Это процесс исцеления», – вспомнила она собственные слова, прежде чем провалиться в глубокий сон.
* * *
Пламя в горниле горело живо и ярко. Под могучими ударами молота звонко пела наковальня. От раскаленного докрасна металла в стороны разлетались снопы искр.
Мастер Кай Двейг приподнял изделие и придирчиво оглядел со всех сторон. Не легендарный меч, но достойное оружие. Все же не вполне удовлетворенный работой, он запечатал заклятье и опустил лезвие в бочонок с водой. Вода фыркнула паром, зашипела, взбурлила, покорно принимая клинок.
Дав материалу немного отдохнуть, Кай Двейг поднес лезвие к уху и легонько щелкнул по нему молоточком. Звон вышел высоким и чистым, но что-то в его мелодии все равно не понравилось мастеру.
Чернобородый кузнец отложил изделие в сторону и снова взялся за дело. Он аккуратно засыпал в тигли смесь для варки сплава, в печь – каменный уголь. Раздул меха.
Работа спорилась, и время проходило незаметно. День повернул на вечер, а огонь в горниле танцевал и пел без отдыха. Несмотря на то что его силы подчас не выдерживали даже жаропрочные тигли, качество пламени было все еще недостаточным для того, чтобы соединить все составляющие металла в единстве необходимых свойств.
Каменные образы богов, застывшие вдоль стен на постаментах, казалось, с одобрением наблюдали за работой кузнеца. Боги Семи Путей, богини Семи Вод и Безликие, покровительствовавшие всем ищущим – путешественникам, ученым и первооткрывателям, – таинственно улыбались, словно предвкушая некое важное событие.
Великий Зоа́р – воин и кузнец, Отец огня и металла, был серьезен и невозмутим. А сестры-близнецы, одновременно прекрасные и ужасающие Эле́ма и Куолу́ма, как и всегда, смотрели на мастера глазами любящих матерей.
Не раз мастер Двейг взывал к богам за помощью, и ответ не заставлял себя долго ждать. Но сегодня одних лишь молитв, заклятий да двух человеческих рук было маловато. Давно пора было взять себе помощника, тогда, глядишь, от притока молодой силы и огонь в горниле запел бы по-новому. Но Кай Двейг привык работать в одиночестве. Уже многие годы только он да древние боги ступали в священное пространство кузницы.
Среди жителей ближайшей немноголюдной деревни достойного подмастерья не сыскалось. Мужчины Предгорья славились крепким здоровьем и сильными руками, но для того чтобы работать в Доме Стихий, одних лишь только рук было мало. И потому придирчивый Кай Двейг, знавший секреты идеальных сплавов и умевший с ними работать, все еще ожидал идеального ученика, которым когда-то стал он сам для своего мастера.
Давно почивший Э́ски До́груж, ученик векового деда Ва́нга То́тта, который был подмастерьем еще у самого эльфа Алин-Ал-Каби́ра, любил пошутить, что не хранители Путей, Ветров и Вод, а сами подземные боги послали ему мальчишку. Чумазого и исхудавшего Кая мастер обнаружил в одном из мешков с железной рудой, которую торговцы оружием поставляли кузнецу для выполнения их заказов.
Эски Догруж своей находке даже не удивился, ибо во всем полагался на волю богов Стихий, Отцов и Матерей своего края. Железо так железо, мальчишка так мальчишка. Одно другому не помешает, благо лишний рот был ему не в тягость.
Оказалось, что отец Кая, чье имя тот никогда не упоминал, человек, слабый телом и духом, за позорные деяния был сослан со всей семьей на Кодимские рудники. Там и родился у его жены сын, как поговаривали злые языки – вовсе не от отца, а от самих горных демонов, ибо рос мальчик статным и сильным не в пример родителю.
