– Да! Бьешься-бьешься, а с места сдвинуться не можешь… а когда уже не ждешь, все само происходит… – задумчиво проговорила Изольда, аккуратно прикрыв дверь в свою комнату. – Соня, просыпайся! Утро уже в полном разгаре, – она наклонилась к дочери и чмокнула ее в щеку.
– Мам, дай поспать… – Лариса натянула одеяло на голову и перевернулась на другой бок.
– А может, нам и правда поспать еще немного?.. – ответила Изольда, взяла книгу с тумбочки и опустилась на заправленную кровать – та протяжно скрипнула.
Из-под подушки торчал уголок белого бумажного листа.
– Ларочка! – в диком ужасе прошептала Изольда. – Сюда кто-то заходил? – Изольда ощутила холод и нехватку воздуха. Она схватилась за грудь: – Негодяи! Я вас выведу на чистую воду! – еле сдерживая себя, шептала Изольда. – Как они могут? Они не понимают, с кем связались! – спазм перекрыл ей горло, она изо всех сил пыталась вздохнуть.
Лариса вскочила с кровати и бросилась к матери. Подняв подушку, она увидела на одеяле сложенный вчетверо лист. Но Изольда мгновенно схватила его сама и крепко сжала в пальцах. Письмо больно обожгло ей руку.
– Доченька, одевайся быстрее! – она подала Ларисе бежевую расклешенную юбку, черный топ на лямочках, джинсовую куртку, у которой ловко закатала рукава, а бежевые туфли со шнурками поставила перед кроватью.
Нехотя натягивая на себя одежду, Лариса недовольно кривила губы:
– Ну почему ты не можешь прочитать письмо здесь? Зачем куда-то бежать? – она кивнула на скомканный лист, забрала красным ободком рыжие волнистые волосы, отдаленно похожие на материнские. Ее грустные зеленые глаза с укором смотрели на мать, но Изольда не обращала на это внимания – она знала упрямый нрав Ларисы.
– Откуда это письмо? Неужели опять шантаж? Что они хотят? Кто же это может быть? – она прислушалась к звукам в коридоре, на всякий случай подбежала к окну; никого не увидев, накинула на себя плащ цвета хаки и потянула дочь за собой, тихо шепча: – А вдруг нас здесь кто-то увидит или услышит?
– Мам, ну что ты с ума сходишь? Может, там ерунда какая-то, – Лариса торопливо бежала за матерью.
Изольда стремительно неслась прочь от корпуса, чтобы никто их не увидел. «Скрыться! Спрятаться! Раствориться! Выбраться из ловушки!» Она выбрала дерево с самым толстым стволом, рядом с которым росло несколько ветвистых зеленых кустов:
– Смотри! Хорошее место. И с дороги нас не видно, – она затащила Ларису в глубь кустарников, выдохнула и перекрестилась: – Ну, с Богом! – трясущимися от страха руками она медленно развернула скомканный лист бумаги, каждое движение пальцев давалось ей с большим трудом. – Век бы его не видеть, – чуть слышно прошептала Изольда, будто выпустила из себя пар.
Она медленно прочитала: «Дьяволица! Отравление твоего первого мужа снято на видео. Имеется полный набор доказательств. Молчание стоит дорого. Сумму напишу позже. Не расслабляйся – я слежу за тобой», – газетные буквы, наклеенные на белый лист бумаги, расплывались перед глазами. «Кто пошел на такую подлость? Ради чего? Думай Изольда, думай!» Ее трясло от страха и беспокойства за дочь, сердце грызла острая боль, душу переполняли дурные предчувствия. «С Ларисой может случиться что-то плохое…» Может, она, Изольда, чего-то не знает, а дочь не говорит ей? С нее станется! Она пристально вглядывалась в глаза Ларисы, пытаясь понять ее и защитить, а та с ужасом смотрела на мать.
