– Это вообще не мое платье, – процедила она.
– А чье? Кукольное?
– Ну да!
Мальчишка засмеялся и отпустил наконец крышку.
– Ну и дела тут, на заднем дворе, творятся.
– Ну правда, уходи, – взмолилась Инга. – Мне очень нужно в город. Сейчас как раз вывозят кукол. Вот я и притворилась…
– Ты хочешь, чтобы тебя вывезли в кукольном ящике?
– Ну да.
– Зачем так сложно? Почему не выйти пешком? Зачем прятаться?
– Затем, что гвардейцы на воротах меня знают!
– Им что, выпускать тебя не положено?
Мальчишка взъерошил себе вихры, заломив кепку.
– Ну не положено, – буркнула Инга. – Все, пока. Вон, уже идут. Слышишь?
Где-то на дворе и вправду зазвучали шаги, и Инга потянула на себя крышку.
– Закрой, пожалуйста, обратно. И поплотнее, чтобы не съехала.
– Какая ты вежливая. Ну оно и ясно. Ты, значит, дочка кукольника?
Инга застыла, вцепившись в крышку. И как он догадался? Или она единственная, кому запрещено покидать дворец, и об этом говорят даже в городе? Не принцесса, а в башне… Об этом можно и в газете написать.
– Уходи, говорю!
Мелькнули белые ливреи, шаги приближались. Инга рухнула обратно на сено и дернула крышку на себя. Та зацепилась краем и с грохотом съехала вбок. «Воротнички» ускорили шаг.
– Что это здесь… – крикнул один.
– Ну все, конец твоему плану пришел. – Мальчишка наклонился над Ингой и протянул ей руку. – Бегом!
Она уставилась на его слишком чистую ладонь и моргнула.
– Куда?
– Эй! А ну-ка! – закричал другой «воротничок».
Инга вскочила не думая. Вцепилась в ладонь мальчишки, и они бросились бежать. Через дворы, мимо молочного погреба, конюшни, псарни… Они летели, не разбирая дороги. Опомнилась Инга, только когда они оказались в зарослях. Шипы драли одежду и цеплялись за волосы, грозя выколоть глаза, но мальчишка упорно вел Ингу вперед. Напролом, через самую чащобу, – она едва успевала отводить от лица ветки.
– Куда это мы?
– Есть у меня одна тайная тропа, – загадочно бросил мальчишка. – Для тех, кого не любят стражи.
Они выбрались на полянку. С одной стороны зеленел заросший, давно не чищенный пруд, а с другой к самому небу взмывала каменная стена.
– Мы… в саду? – запоздало догадалась Инга.
Она оглянулась. В этой части сада не было ни дорожек, ни скамеек, ни фонтанов, ни скульптур. Сюда вообще никто не заходил, и именно в этом тихом уголке Инга и любила коротать свободные минуты. Иногда она садилась на большой круглый камень у пруда и, воображая, что сюда же приходит дух ее матери, рассказывала вслух обо всем, что с ней в последнее время случилось.
– Ну а где же еще? – ухмыльнулся мальчишка. – Ну-ка за мной.
Только сейчас Инга заметила у самой стены поваленный тополь. Он лежал, зацепившись верхушкой за кладку, и одна ветка тянулась наружу через окошечко старой бойницы. Мальчишка подтянулся, забрался на узловатое основание дерева и протянул ей теперь уже обе руки, подсадил и помог подняться на ноги.
– Стена только теперь всего лишь садовая, – разъяснил мальчишка. – А раньше была замковая. Тут вместо дворца стоял замок, но его лет триста назад разрушили. Дворец отстроили на старом фундаменте. А стену восстановили. Пошли.
Балансируя на стволе, как акробат, мальчишка перебежал до самого верха.
– Тут ядовитый мох, осторожно.
Он указал на ярко-зеленую поросль, которая переползала с ветки тополя на стену. Потом покопался в камнях и размотал веревку. Один конец был закреплен за тополь, другой мальчишка бросил на ту сторону.
