Мартин кашлянул.
– Приезжайте к нам в выходные. Устроим барбекю.
– В субботу никак. Лучше в воскресенье. Выпьем пива. Ты же пьёшь пиво?
– Да, без проблем, – ответил Мартин, а Фрэнки подумала о его баре, где все напитки стоят в хрустальных графинах. – Берите детей, устроим семейный пикник.
Последние слова вызвали у Фрэнки злость. Как же быстро Мартин взял на себя роль «папочки». Главное, что все воспринимали это как нечто само собой разумеющееся. Им было плевать на её отца. Никто не вспоминал и не упоминал его имени, будто того и вовсе не существовало.
– Я буду рада, правда, – добавила мама. – Приезжайте, Джек.
– По рукам. Регина сделает картофельный салат. Ну, ладно, тогда до встречи.
Когда хлопнула дверца машины, Фрэнки побежала в дом. Она знала, смысла подниматься к себе сейчас нет. Мама не спустит всё на тормозах, так что разговора не избежать.
Внутри вкусно пахло едой, и живот тут же заурчал. Грязная, в порванной одежде она прошла в гостиную и рухнула на диван с бархатными подушками. Обстановка вокруг напоминала скорее каталог с дизайнами интерьеров, нежели место, где действительно живёт семья: книги на журнальном столике лежали аккуратной стопкой, идеально ровно подрезанные цветы в вазах, торшеры под цвет портьер, даже обои повторяли рисунок обивки мебели. Разве можно расслабиться в такой гостиной? Закинуть ноги на столик или заставить его коробками из-под фастфуда? Фрэнки скучала по клетчатому дивану из прошлой квартиры, одну из сторон которого разодрал когтями кот, и по крошечной кухне. О таком доме, как у Мартина, можно мечтать – на удивление тёплый, просторный и красивый; но почувствовать себя как в уютном гнезде – никогда.
Хлопнула входная дверь. Фрэнки пыталась сообразить: нужно ли рассказывать всё матери? Но говорить о проблемах в школе не хотелось так же, как и врать, что их нет. В их когда-то тёплых отношениях случился разлад, и глупо беседовать точно подруги. К тому же подруга у неё уже есть. А у мамы теперь есть Мартин.
Они с Мартином вошли в гостиную. В отличие от мамы, которая подошла прямо к ней, уперев руки в бока, отчим остался стоять на пороге. Свет ламп отражался в стёклах его очков, так что глаз видно не было. Хватало того, что вид Стейси заставил её внутренне подобраться.
– Ничего не хочешь сказать? – спросила мама. – С каких пор ты сбегаешь из дома, чтобы поучаствовать в откровенном мордобое? Я готовила и не догадывалась, что моя дочь предпочтёт ужину шляться по подворотням!
Она заставила себя не трястись, хотя тело чуть ли не колотилось от частых ударов сердца.
– Это ты про Кроуч-Энд? Напомнить, что ты и сама там жила?
– Помолчи, Фрэнсис, – отрезала мама.
Буквально на пару секунд, перед тем как сникнуть, Фрэнки посмотрела на отчима. Он стоял всё там же, будто не при делах, наслаждаясь шоу. Она разозлилась.
– Не отчитывай меня при нём!
– Стейси, думаю, мне действительно лучше выйти, – спокойно сказал Мартин.
Ноздри Стейси раздулись.
– Нет, останься. Нравится тебе или нет, Фрэнсис, но теперь мы все одна семья.
– Да неужели? Он никогда не станет моей семьёй!
– Что у вас произошло с Бэт Симмс? – проигнорировала мама.
Фрэнки скрестила руки на груди, чтобы никто не увидел, как они тряслись, и отвернулась. С каждым днём всё становилось хуже, но грань, где ещё хоть что-то можно объяснить матери, стёрлась давно. Из общего у них осталась только крыша над головой.
