– Её Величества Следователь Иванов, слушаю.
– Нашёл, – произнёс Слава.
– Докладывай, – зевнув, произнёс следователь. Он тут же выпрямился.
– Москвич. Двадцать пять лет. Дворянин.
– Машина? – уточнил Фёдор.
– Так точно, Ауди-червонец, – продолжал детектив. Голос его дрожал от волнения. – На матушку записана. Двадцать девятого мая сдавал в ремонт.
– И?
– Меняли фару справа, – ответил Святослав. – И крыло. Я уже посетил станцию. Изъял наряды.
Да уж, «Ауди 10» – крепкая машина. Немцы специально для России сделали. Ибо зимы тут холодны, и дороги посыпают песком и солью. От столкновения с девушкой только фара и разбилась. Да крыло помялось. Дорогостоящего пластика на ней минимум, поэтому и следов на месте столкновения не осталось.
– Дворянин… – произнёс в трубку Фёдор. – Судебный ордер надобно.
– Уже, – ответил Слава. – Михаил Иванович оказался на месте. В добром расположении духа.
– Экой ты расторопный! – обрадовался Иванов. – Может, ты и душегубца нашего задержал?
– Никак нет, – Святослав не заметил иронии. – Как можно-с. Столыпинский округ.
Столыпинский округ! Самое сердце Москвы! Потомственная аристократия. Самые эффективные купцы. Государственные служащие высшего разряда – что почти всегда синонимично аристократии. Вот где притаился наш злодей. Можно сказать, всё это время под самым носом сидел.
– Выезжай ко мне немедля, – приказал Фёдор. – Готовлю мотор.
Ожидая своего детектива, Иванов облачился в парадный китель. Ещё в шестидесятых годах звания в императорской полиции привели в соответствие с какими-то новыми стандартами. Оттого он носил погоны капитана. Однако же, обозначались они полосками. Двуглавый орёл гордо восседал на петлице.
– На месте, ваше благородие, – отрапортовал Святослав, появившись в дверях.
Выглядел он неважно. Рубашка смялась, а туфли покрывала пыль. На его брюках – несколько пятен. Щетина трёх дней от роду. И сбившиеся волосы, никак не вязавшиеся с гордым званием Её Величества полицейского. Фёдор покачал головой и начал цокать языком. Святослав понял намёк, однако тут же встал на дыбы:
– Не все, знаете ли, в кабинетах сидят, – произнёс он, пытаясь поправил волосы. – Вот назначат мне аудиенцию у Самой – приведу себя в порядок.
– Вот смотрю на тебя, – сказал Иванов, поправляя и без того безупречный галстук. – Вроде бы опытный ты офицер. Старший лейтенант. А ума в тебе недостаточно. Не достаёт ума тебе, любезный.
Святослав сморщился, будто съел дольку лимона без коньяка. О том, как Иванов любит рубить правду-матку, в отделе слагали легенды. Однако же, неприятно быть частью полицейского фольклора. А сказать ему, что думаешь – верная дорога к ухудшению условий. Сыщик благоразумно промолчал.
– Покажи-ка личное дело, – потребовал следователь.
Он, разумеется, догадался, что его сыщик изъял документы у военного атташе Столыпинского округа. Внимательно посмотрел на цветной фотоснимок на обороте обложки. Сравнил с портретом, что написала Алиса. Похож. Нос с горбинкой. На левой щеке – маленькая родинка. Светлые волосы. И этот прищур… Ведьма удивительно точно передала его на своём рисунке.
– Как сыскали-то его? – спросил сыщик. – Скажете? У вас ещё один детектив имеется?
– Полно придуриваться, Святослав, – обрубил подчинённого следователь. – Револьвер при тебе?
– Обойдусь без оружия, – буркнул сыщик. Зная, что ему придётся посещать атташе, револьвер он оставил дома, в сейфе. – Будем ещё каждого лихача со стрельбою брать!
