— Мадам, вы выбрали? — вежливо спросила
продавщица, наклонившись к покупательнице, которая тщательно, как ювелир,
раскладывала ломтики засахаренных фруктов на плотной бумаге. Женщина была
элегантно одета, и каждое её движение дышало степенной неторопливостью, как
будто выбор фрукта был делом первостепенной важности.
— Еще пару ломтиков, мой Инес любит, чтобы
они были мягкими, — ответила покупательница, не отрывая взгляда от прилавка,
где под её аккуратными пальцами один за другим появлялись янтарные ломтики
фруктов. Её спокойный голос и сосредоточенность выдавали, что покупка в лавке
была для неё не просто обыденной задачей, а целым маленьким ритуалом.
— Мадемуазель, что вам подать? Крупу?
Соль? Может, мёд и чай? — мягко спросила продавщица, по-видимому, хозяйка
лавки, обратив свой взор на меня.
— Мадам Агата? — уточнила я, приветливо
улыбнувшись.
— Верно, — кивнула женщина, с любопытством
на меня взирая. Её лицо оставалось доброжелательным, но взгляд стал чуть
внимательнее, как будто она пыталась меня оценить.
— Элис из кофейни на углу Док-стрит
сказала, что вам нужен продавец, — решительно произнесла я, надеясь, что
женщине действительно требуется помощница.
— Ох, милая, была такая нужда, да только
вчера мой муж привез племянницу из деревни, — с сожалением охнув, женщина
всплеснула руками. Её движения были быстрыми и немного театральными, как у
человека, привыкшего вести разговоры в торговой суете. Махнув рукой в сторону
деревянной лестницы за прилавком, которая вела на второй этаж, она добавила, — вон,
обживает комнату, завтра буду учить её торговать.
— Понятно, спасибо, — ответила я,
чувствуя, как меня снова охватывает отчаяние, но всё же спросила, — может,
подскажете, кому ещё нужна помощница?
— Онора долго искала швею, — сказала
хозяйка с легкой неуверенностью в голосе, — но до меня дошли слухи, что она
вроде как кого-то нашла, — добавила мадам Агата, неопределенно пожав плечами, —
но ты всё равно зайди к ней. Её мастерская у старого фонтана, она там одна
такая, не перепутаешь.
— Зайду, спасибо, — ещё раз поблагодарила
я женщину и, стараясь не выдать отчаяния в голосе, направилась к выходу,
плотнее закутываясь в плащ перед тем, как выйти под моросящий дождь.
Мадам Онора, как оказалось, действительно
больше не нуждалась в помощнице, слухи не обманули. И мадам Летиция, тепло
улыбнувшись и на мгновение задержав на мне взгляд, с сожалением сообщила, что
помощь на кухне тоже больше не нужна — кондитерская лавка закрывается, и она
переезжает в деревню, чтобы быть рядом с больной матерью.
После ещё нескольких отказов в тесных
магазинчиках и пахнущих хлебом пекарнях мои ноги сами привели меня на угол
улицы, где возвышался старый, покрытый налетом времени дом. Двухэтажное здание
выглядело мрачно и величественно, словно застывшее в воспоминаниях о прежних
днях. Его каменные стены были грубыми, местами покрытыми мхом, а дождь и ветер
оставили на них свои следы в виде потеков.
Я ненадолго остановилась перед узкими
окнами мастерской и сквозь запыленное стекло увидела сотни часов: большие
настенные с вычурными маятниками, крошечные карманные, сверкающие латунными
крышками, и тонкие наручные, лежащие на тёмных подставках.
Почти не надеясь на удачу, я взялась за
массивную ручку и потянула на себя обитую железом дверь. Она поддалась с лёгким
скрипом, открывая путь внутрь, и я поспешила войти, чувствуя, как капли дождя
стекают с плаща на темный пол.
