— Не знаю, Евсей, не знаю… — с досадой покачал головой Долматов, подобные мысли мучили и его.
Въехав в ворота дома Засекина, всадники огляделись. Фасады княжеских палат выделялись искусной резьбой, витыми колоннами у крылечка, точёными балясинами лестниц и переходов, ведущих в смежные терема.
— А вот и дружина княжеская... — нахмурившись, кивнул дядька.
Весь двор был завален трупами: кто-то приник у стены, кто-то безжизненно свисал через перила, а кто-то просто уткнулся лицом в землю. Прохор соскочил с коня и осмотрел воинов.
— Смотри, Евсей, дружинники-то не сражались вовсе. Ран на них нет. Похоже, отравлены, — неожиданно предположил Долматов.
Евсей тоже спешился, и мужчины прошли дальше.
У дверей конюшни весь утканный стрелами лежал старший сын князя, словно лиходеи упражнялись в стрельбе из лука. Неподалеку от брата ратники обнаружили двоих заколотых младших княжичей. Лица мужчин буквально посерели.
— Видать, с охоты вернулись сыновья Засекина, видишь, даже сумки охотничьи снять не успели, — показал он, и, горестно вздохнув, мужчины прошли к лестнице, ведущей в княжеские хоромы.
Уже на входе в дом дорогу ратникам перегородил труп слуги. А когда они зашли в гридницу, глазам бывалых воинов предстала ужасающая картина. За накрытыми столами сидели ближайшие дружинники князя, кто заколот, кто с перерезанным горлом, но большинство так же, как и воины во дворе, отравлены. На столе среди яств лежало тело девочки, одетой в расшитый золотом и жемчугом наряд, а задранный подол обнажал её худенькие ножки. На полу с кинжалом в груди покоилась девушка в изодранном платье, а посередь зала распластался изувеченный князь.
Евсей с трудом сглотнул застрявший в горле ком, подошёл к девочке и опустил подол. Лицо малышки, посиневшее и распухшее, вызвало в княжиче приступ ярости, но он только скрипнул зубами, не зная, на кого выплеснуть свой гнев и боль.
— Удавили душу безгрешную, — тяжело вздохнул Прохор. — Это, видать, младшая дочь князя. Даже девчонку не пожалели. А то невеста твоя, — кивнул мужчина на девушку на полу. — Весь род Засекина изничтожили…
— Как же так, дядька? Что же это? — нервно дрогнули ноздри Левашова
Оглядев всё вокруг, Прохор покачал головой:
— Это не разбойники из леса. Князь знал убийц и сам впустил их в дом. Видишь, хозяин пир устроил для дорогих гостей. Похоже, они подослали к дружине виночерпия с отравленным вином, а тех, кто не пил, порезали, — Долматов подошёл к телу князя. -— Видимо, допытывались чего-то у Засекина. Для этого и дочерей его сюда приволокли. Хотели надругаться над старшей, но сам Алексей Григорьевич её убил. Это его нож, — показал Прохор на украшенную камнями рукоять. — Тогда взялись за младшую, но отца на этот раз близко не подпустили, держали, наверное. И у него на глазах девчонку изнасиловали и придушили. А после убили и князя.
— А что с княгиней?
— Полагаю, и она мертва… А городище всё вырезали, чтобы видоков не осталось. Городские, видать, знали гостей. Изверги пришлые с кем из жителей на улицах поглумились, а кого не убили, тех в амбар согнали да сожгли.
Покинув гридницу, Евсей с Прохором направились на женскую половину. По пути воинам также встречались изуродованные тела холопов, но, когда они зашли в опочивальню княгини, то увиденное ввергло их в ужас.
— Так что ж это за нелюди такие, — только и выдохнул Евсей. — Найду, своими руками на части порву, — сжал кулаки княжич.
