— Так зачем же в монастырь? Вон Пелагея согласна за девчонкой присмотреть. Знахарка наша, — пояснил дед. — Ей помощница нужна, травы собирать. Она одна жизнь коротает, глядишь, и девку ремеслу обучит. Всё польза...
— Ну, смотри, дед. Пусть остаётся, коли так. Только знаешь, что… Вы больно-то не болтайте, чья девчонка. Сирота и сирота. Хоть памяти и лишалась, а мало ли чего. И своих баб приструни. Пусть молчат от греха подальше. Не дай бог, злодеи проведают, что видоаки остались дел их кровавых.
— Да что я, не понимаю что ли? — обиженно вскинул голову Дорофей и заверил: — И бабы молчать будут.… После того, что люди порассказали, чего лихоимцы в княжеской вотчине учинили, слова не проронят. Кому ж охота на себя беду накликивать…
— И Таяне не рассказывайте ничего. Не нашли родителей и всё. И так девчонка, видать, натерпелась.
— Понятное дело… — вздохнул старик и, взглянув на княжича, чуть улыбнулся. — Ты сам с ней поговори. Ждёт она тебя, спасителя своего.
Не откладывая, княжич поднялся и пошёл на двор, где ребятня играла в салочки. Завидев Левашова, Таяна бросилась к парню и, охватив ручонками, прижалась, как к родному:
— Евсей вернулся! Ты нашёл моих родителей? — взглянула она васильковыми глазищами.
— Прости, Птаха, никто не знает, где они. Не выполнил я своего обещания, — вздохнул княжич. — Но ты не горюй, найдутся, — погладил он девочку по голове и пояснил: — Я завтра дальше поеду, дела у меня. А ты пока здесь останешься. У знахарки местной жить будешь.
— Возьми меня с собой! — взмолилась Таяна.
— Не могу, милая. Где это видано, чтобы девчонка в дружине служила? — улыбнулся Левашов и, заметив наворачивающиеся на её глаза слёезы, поспешил успокоить ребёнка: — Эко глазищи какие — и на мокром месте. Вот бы мне такую невесту, — пошутил Евсей и подмигнул. — Коли плакать не будешь, то когда подрастешь, вернусь и замуж возьму.
Девочка моментально утёрла слёзы:
— Хорошо, не буду плакать. Только ты возвращайся, — с серьёзным видом проговорила Таяна, и княжичть ещё шире улыбнулся.
— Вот и хорошо. А пока беги к детворе, играй.
Тут же забыв про горести, девочка, уже вполне счастливая, вприпрыжку побежала к ребятам.
Утром, простившись с селянами, отряд Левашова отправился в Ярославль. Гром, требуя себя погладить, напоследок лизнул Таяне руку и помчался догонять хозяина. Провожая ратников, девочка долго махала платком, но не плакала. Вспоминая, как Евсей, погладив её по голове, поцеловал в щёку, она счастливо улыбалась.
Пелагея забрала сироту к себе. Оказавшись в доме знахарки, Таяна с опаской переступила порог и настороженно огляделась. Ребятня успела порассказать «найдёне» страшные сказки про «колдунью», и девчонке было боязно. Но изба Пелагеи оказалась самой обычной. Таяна даже немного разочаровалась. Небольшая чистенькая горница, пол, застланный самоткаными половиками, большая печь, стол со скамейкой, а у стены широкая лавка — ничего примечательного здесь не было. Если бы не развешанные повсюду и разложенные на полках травы и коренья, дом ничем не отличался от других таких же.
— Ну что замерла? — подтолкнула приёмыша Пелагея и улыбнулась. — Проходи. Не так уж у меня и страшно.
— Нет, не страшно, — согласилась девочка. — А я думала, у вас тут лягушачьи лапки, пауки и крысы, — призналась Таяна, и знахарка засмеялась.
— До чего же народ наш дремуч, — покачала головой женщина. — Везде колдовство мерещится.
