5
Потом буквы стали сливаться…
Уснул и Стас. Он даже сам не понял, в какой момент это случилось.
Сначала буквы, выделенные аккуратным, похожим на учительский, почерком, начали рябить и менять очертания.
«Б» – римскими легионерами понесли на себе колья для частокола вокруг лагеря… «А» – щитами болтались за спинами уставших воинов… «К» – в имени римского мальчика замахивалась бичом на четверку коней… А бесконечно долгое слово «последовало» – на трех выточенных из бревен колесах прокатилось тяжелым, неповоротливым тараном…
Потом буквы стали сливаться в шеренги строк, шеренги – в когорту страницы… И вошедший маме осталось лишь поднять упавшую на пол тетрадь, укрыть Стаса одеялом и выключить свет.
6
– Васька, куда? Стой, оглашенный! Сто-ой!
– Да что же вы, ироды, делаете?
– И так закрыли, родимую, так и еще совсем порушить решили?
– Креста на вас нет!
– А зачем он нам? Посторонись, мамаша! Люди в космос вовсю летают, а ты до сих пор – крест… крест… Кстати, Иван Петрович, с крестом-то что делать будем?
– Как что? Зацепи его тросом, и – трактором!
– Трактором я могу, а на купол найди кого помоложе лезть. Вон – хотя б Капитона!
– Эй, Капито-о-он, иди-ка сюда!
– Ну чего еще?
– Кончай иконы рубить! Давай, лезь на купол!
– Сам лезь! Не видишь, я руку поранил?
– Еще не хватало, чтоб председатель колхоза пятками перед вами сверкал! Ну что, ни одного смелого, что ли, во всей Покровке нет?
– Есть, дядя Вань, есть!
– Васька, куда? Стой, оглашенный! Сто-ой!..
Скрипнула входная дверь, в палату пахнуло свежим ночным воздухом, и в полной темноте послышались чьи-то осторожные шаги.
– Кто здесь?
– Это я, отец Тихон, Валентина!
– А почему свет не включаешь?
– Вас не хотела будить. И потом, я ведь тут каждую вещь на ощупь знаю! Сейчас только таблетки возьму…
– Что шмыгаешь носом – маме?
– Нет, теперь уже мне! Маме больше никакие лекарства не помогут…
– Что… Пелагея Васильевна… Бабушка Поля – умерла?!
– Нет! Но… «Скорая» только что приезжала, и просили – больше не вызывать. Сказали, чтобы я дала умереть ей спокойно. А как это – спокойно, если она всё время священника из города просит привезти, а тот, как нарочно, в отъезде… Не могу больше смотреть на ее муки. Ну, я пошла!..
– Погоди… постой! А я тут зачем?
– Так вам ведь нельзя!
– Ну, это еще как сказать? Ты мне только…подняться помоги, а там уже Сам Бог нам поможет!
– Но, отец Тихон… отец Тихон!! Отец Тихон!!!
– Вот видишь, и встали… и идем!
– Вам не плохо? Не больно?
– Нет, всё хорошо. Всё хорошо будет! Воздух-то здесь какой, а? Соловьи поют… Вот и пришли… Вот и калиточка ваша… И дверка. А вот и бабушка Поля. Ну, здравствуйте, Пелагея Васильевна!..
– Васенька? Вася!!
– Мама, какой же это Вася? Это я тебе батюшку привела! Как ты просила… Сейчас он тебя исповедует, причастит! Не обращайте внимания, отец Тихон. Это у нее от лекарств…
– Отец… Тихон?
– Да, бабушка Поля, да… Ты готова?
– Конечно, сынок! Уж столько ждала… Конечно…
Валентина тихонько вышла из комнаты и вошла, когда ее мать, уже счастливая и умиротворенная, лежала после исповеди и святого причастия…
