– Господин, – подойдя ближе, он поклонился рыцарю. – Мы готовы.
– Все в сборе? – спросил де Фруссар, скептически осматривая сбившихся в кучу вилланов.
– Все, господин, – заверил его предводитель крестьянского воинства.
– Построй их, – приказал рыцарь.
Стараниями сына старосты, мужики встали в один ряд в относительном порядке. На всех них были серые домотканые верхние рубашки, такие же или черные шоссы и капюшоны.
– Слушайте меня! – громко возвестил де Фруссар, выехав вперед. – Вы знаете, что на соседнюю деревню напала шайка бандитов. Я хочу с ними покончить. Вы пойдете со мной. Я надеюсь на вашу храбрость и стремление защитить свои дома и семьи.
Говорил рыцарь резко, будто вбивал гвозди. Наверное, он считал, что иначе мужики его не поймут.
– Предупреждаю: если кто струсит, того я повешу на самом высоком дубе. Ясно? Тогда вперед!
Де Фруссар счел выступление законченным, повернул коня и шагом выехал на дорогу. Следом двинулся по двое наш отряд, а за ним в разнобой зашагали вилланы.
Путь до Жиро занял у нас около двух часов. Деревня показалась неожиданно, едва мы поднялись на пригорок, с которого просматривались домишки крестьян и темнеющий в дали лес. Издалека она казалось вымершей, неслышно было даже собачьего лая. Староста деревни, звали его Кодо, объяснил, что собак разбойники убили во время грабежа. Мы спустились с пригорка и вступили на деревенскую улицу, сейчас совсем пустынную. Но только вилланы поняли, кто мы, как стали выходить из своих домов, радостно нас приветствуя. Они низко кланялись своему сеньору, наперебой жалуясь на постигшие их напасти. Худые лица, протянутые мозолистые руки и глаза, в которых страх чередовался с надеждой, – все это заставило дрогнуть мое сердце. Я видел, что и де Фруссар был задет за живое. Окруженный вилланами, он молча выслушал жалобы и, когда их голоса стихли, сказал, обращаясь к толпе:
– Я обещаю вам, люди, что накажу виновных и верну ваших детей и собственность. Кто захочет отомстить, может идти со мной. Шестеро угрюмых мужиков, сжимая в руках вилы, присоединились к пехотинцам. Среди них были отцы и братья похищенных девушек.
– Пора! – де Фруссар поднял вверх руку в перчатке, и наш отряд вновь выступил в путь. Теперь мы двигались без дороги по высокой траве, обходя овраги и канавы. Миновали луг, пересекли болотистую низину и оказались вблизи леса, тянущегося в обе стороны на тысячу туазов. Этим лесом когда-то владели предки рыцаря, но к тому времени, когда он наследовал лен, ему принадлежала лишь его часть. Какое-то время мы перемещались вдоль леса, пока дядюшка Кодо не указал нам на неприметную со стороны прогалину, ведущую вглубь. Теперь староста шел впереди, показывая дорогу. Лесная тропа привела наше воинство к широкому и извилистому оврагу, преградившему путь. Здесь был сделан привал. Мы спешились, а вилланы опустились на землю. Все старались вести себя тихо. Разбойники были уже недалеко. Рыцарь сначала посовещался со старостой, а затем подозвал меня. Я отдал повод Юберу и подошел к де Фруссару.
– Слушай-ка, Малон, – сказал он мне, – Кодо говорит, что разбойники свили себе гнездо на лесной поляне. Вон за той чащей. То есть до их лагеря всего ничего, чуть больше тысячи шагов. И туда можно добраться двумя путями. Догадываешься?
– Полагаю, что один путь ведет по оврагу.
– Точно! Но пройти там можно только пешим. Много сваленных деревьев. Надо идти влево. Верно, дядюшка? Тогда выйдешь прямо к лагерю. И там, если предположить, что они не упились до смерти, наверняка у выхода из оврага есть часовые.
