– Добрый чих, – заметил Фавр. – Звучит, что бомбарда!
– Греби давай! – приказал лодочнику Шарлемань, а Фавру хотел дать подзатыльник, но тот увернулся. При всей своей проявляемой по каждому поводу дурости, Фавр был отличным воином, сильным и ловким. Шарлемань вынул из колчана несколько стрел и разложил их на скамье впереди себя. Я же достал свой арбалет, любовно погладив его ложе. Он предназначался для всадника, который при необходимости мог удержать его в одной руке. Отсюда небольшие размеры и относительная легкость. Если он и уступал тяжелым боевым арбалетам в дальности стрельбы и мощи удара, то ненамного. Я не раз испытывал его надежность и полагался как на верного друга. Уперев арбалет в дно лодки, я натянул воротом тетиву и наложил болт.
– Как далеко стреляет твой малыш? – осведомился Шарлемань, внимательно наблюдавший за моими манипуляциями.
– На двести шагов. Прицельно меньше. А вот с тридцати не промажу. В куриное яйцо.
– Добавь еще что тебе не нужно брать поправку на ветер.
– Да не нужно.
– Не буду спорить. Я, как и ты, начинал службу арбалетчиком. Мало какая цель оставалась на ногах после моего выстрела, но лук я люблю больше. Пока ты сделаешь один выстрел, я успею выпустить пять или шесть стрел. И поразить целую кучу врагов.
– Хвастун!
– Кстати, не худо бы тебе нацепить шлем, как это сделали они.
Шарлемань показал на Фавра и Гнуса, успевших полностью снарядиться и надеть на головы салады6. Свой шлем Шарлемань снимал, лишь ложась спать.
– И к тому же трус. – Говоря это, я отстегнул шлем от пояса и надел на голову, а сверху натянул капюшон плаща.
– Пытаешься выдать себя за мирного жителя? Ну-ну, – хмыкнул Шарлемань.
Нашу шутливую перепалку прервал лодочник.
– Ваша милость, – сказал он, обращаясь ко мне и опасливо понизив голос. – Я слышу всплеск весел.
Мы настороженно оглядели реку, но кроме нашей лодки на воде ничего не было видно. Напротив, на берегу, в недалекой рощице было тихо, не слышался ни треск сухих сучьев, ни гомон встревоженных птиц- верных признаков возможной засады. Тем временем лодка приблизилась к башне.
– Тебе не показалось? – спросил лодочника Шарлемань. – Я вот ни черта не слышу, да и не вижу тоже.
Лодочник замотал головой, но тут раздался характерный свист, и в скамейку рядом с Шарлеманем воткнулась арбалетная стрела, пришпилив его плащ. Она прилетела с берега. И посмотрев на башню, мы увидел на ней человека, подававшего недвусмысленные знаки править к нему. В руках у него был большой арбалет. И судя по выстрелу, он неплохо с ним управлялся. Недвусмысленный жест вести себя осторожно.
– Ах ты гад! – прошипел Шарлемань, вытаскивая стрелу и освобождая плащ. – Я сейчас тебе покажу.
– Не торопись, – остановил его я. – Что-то тут не так. Стрелок не рискнул бы угрожать нам в одиночку. Он прекрасно видит, что нас четверо и мы вооружены. Значит, здесь нас ждет засада.
– Ладно, я подожду, – согласился Шарлемань. – Только недолго.
– А ты, приятель, – обратился я к лодочнику. – Поворачивай прямо к башне. Только смотри, не усердствуй. Потихоньку. Нам надо осмотреться.
Разбойник на башне принял наше повиновение как должное и, насколько мне было видно, стоял с разряженным арбалетом.
– Стоп! Не двигайся! – вполголоса приказал я лодочнику. – Я понял, откуда они появятся. Лодка спрятана в камышах!
– Но там уже земля, – тихо возразил Шарлемань.
– Фальшивая. Деревянный помост с насыпанной сверху землей и вставленными в нее камышами.
