- Прошло несколько лет. Тогда вы были нескладным угловатым ребенком с незрелыми чертами и дерзким взглядом. Сейчас... вы похорошели, Клодия. Достаточно соблазнительны, чтобы мужчины желали вас, а женщины завидовали вам – и никто не узнал в вас того нескладного ребенка.
Тут он чуть поморщил нос и убрал руку. Посмотрев на свои пальцы, потер их друг о друга, будто испачкался.
- Однако ваш образ жизни последних двух лет все-таки оставил на вас свой след. Вам стоит хорошенько отмыться от воровской и тюремной жизни.
И это унижение я проглотила, не показав даже вида, что ему удалось меня уязвить.
- Как скажете, магистр, - демонстрируя равнодушие, ответила я.
- Тариен, - поправил меня он.
- Простите?
- Впредь, когда мы будем наедине, называйте меня Тариен.
Мои глаза чуть округлились в немом вопросе.
- Мы часто будем обсуждать вещи, которые не должны коснуться посторонних ушей. Однако если это произойдет, лучше, чтобы мой титул не звучал. Имя «Тариен», как и «Клодия», встречается в Гатарии достаточно часто, чтобы не стать прямым указаниям на меня, а вот первый маг королевства... только один.
Я кивнула в знак того, что понимаю.
Магистр тем временем отошел от кровати. Приблизившись к трюмо, взял в руки золотой колокольчик и позвонил. Вскоре в комнату вошли две служанки – чепцы на их головах и белые фартуки указывали на то, что передо мной горничные.
- Сопроводите тэлли Клодию в комнату для купания, - распорядился магистр и добавил иронично: - И помогите ей смыть с тела... следы нечистот.
Намек на то, что последние два года я жила среди отбросов общества, уловить мне не стоило труда. Однако я изо всех сил сохраняла равнодушный вид. Мне совсем не улыбалось показывать этому человеку, что его брезгливость задевает меня.
- Тэлли, - подала голос одна из горничных, - просим следовать за нами.
Что ж, в одном магистр прав: чтобы стать Клодией де Саар, мне для начала нужно смыть с себя личину уличной воровки.
8. Глава 7. ПОДНЯТЬ ГОЛОВУ
Комната для купаний была небольшой. Под громоздкой вытяжкой на дровах грелась вода – над котлом стоял густой пар. В самом центре купальни на возвышении была сооружена каменная ванна. Просторная и непрактичная – воды для нее требовалось много, наверняка слугам пришлось изрядно побегать к замковому колодцу, чтобы эту ванну наполнить доверху.
Одна из служанок подошла ко мне, чтобы снять одежду, но, увидев на ее лице брезгливость, я сжала губы и одернула:
- Я сама.
Белоснежный фартук, накрахмаленный чепец – эти горничные прислуживали господам, и дотрагиваться до грязной оборванки, какой я выглядела в их глаза, им было противно, они даже не пытались этого скрыть, особенно старшая из них.
Снимая одежду, я бросала ее прямо на пол. Старшая служанка подняла, держа одними пальцами – ее рот был изогнут от гадливости, - и протянула младшей:
- Сожги эту одежду, Бланш. Приказ господина.
Молоденькая Бланш взяла мое нищенское платье и накидку обеими руками – несмотря на заметную неприязнь на ее лице, она старалась не проявлять свою брезгливость так явно.
- Хорошо, ранья Агата, - послушно кивнула она и вышла из комнаты.
Я слышала, что в восточных провинциях среди простолюдин в ходу были обращения «ранья» и «ран», что означало «старшая» и «старший». Там, откуда я была родом, такой традиции не было – это отличие лишний раз напомнило мне, как помотала меня судьба. Два года жизни в столице на воровском дне, а теперь вот – восточные провинции с чуждыми мне традициями.
