Из протокола допроса Г. Г. Ягоды от 28 декабря 1937 г.
«Левин явился ко мне на следующий день после своего разговора с Енукидзе с заявлением, что теперь ему все ясно, что он просит меня еще раз вызвать Плетнева, чтобы избавить его от лишних разговоров с ним.
Енукидзе сообщил мне об этом разговоре следующее: он спросил Левина, кого он лечит и кто из членов Политбюро болен. Выяснилось, что Левин наблюдает за здоровьем Куйбышева. Енукидзе предложил Левину приступить к подготовке смерти Куйбышева.
Кроме того, тогда же Енукидзе сообщил мне, что центр организации считает необходимым подготовить таким же образом смерть А. М. Горького и что задание в отношении его Левину также дано.
Я должен в интересах правдивости сказать, что это заявление Енукидзе меня огорошило.
«При чем тут Горький?» – спросил я.
Из ответа Енукидзе я понял следующее: объединенный центр правотроцкистской организации в течение долгого времени пытался обработать Горького и оторвать его от близости к Сталину. В этих целях к Горькому были приставлены и Каменев, и Томский, и ряд других. Но реальных результатов это не дало. Горький по-прежнему близок Сталину и являлся горячим сторонником и защитником его линии. При серьезной постановке <вопроса> о свержении сталинского руководства и захвате власти правотроцкистами, центр не может не учитывать исключительного влияния Горького в стране, его авторитет за границей. Если Горький будет жить, он подымет свой голос протеста против нас. Мы не можем этого допустить. Поэтому объединенный центр, убедившись в невозможности отрыва Горького от Сталина, вынужден был вынести решение о ликвидации Горького. Выполнение этого решения поручено было мне через врачей, лечащих Горького.
Мои попытки возразить не возымели своих результатов. Енукидзе предложил принять к исполнению решение центра.
Через несколько дней я вызвал к себе Левина и вновь подтвердил ему то, что до меня было сказано ему Енукидзе» (с. 212–213).
Из протокола допроса А. С. Енукидзе от 30 мая 1937 г.
«В одну из встреч с Ягодой мы договорились, что будет целесообразно для большей согласованности работы связать Паукера с Петерсоном, как двух работников, имевших непосредственное отношение к охране Кремля. Такую связь Петерсон с Паукером установил» (с. 514).
«В результате, как известно, я и Петерсон были с работы сняты. Полного провала организации удалось избежать, охрана Кремля перешла в руки Ягоды, который мог продолжать дело подготовки переворота в Кремле» (с. 515).
Из протокола очной ставки между Г. Г. Ягодой и Д. Д. Плетневым от 5 января 1938 г.
Плетнев: «Между прочим я ему сказал, что М. Горький в конце концов больной человек и поэтому не так активен и опасен, но Ягода заметил, что ввиду исключительно важной роли, какую играет Горький в стране, всякий срок укорочения его жизни имеет громадное значение» (с. 229).
Из протокола допроса Г. Г. Ягоды от 13 мая 1937 г.
«…я окружил людей, близких членам ПБ и правительства, сетью своих информаторов.
В первую очередь это относится к дому Горького. Общеизвестна роль М. Горького, его близость к Сталину и другим членам Политбюро, авторитет, которым он пользовался. В доме Горького часто бывали руководители правительства.
Поэтому на окружение Горького своими людьми я обратил особое внимание.
Началось с моего сближения с П. Крючковым, секретарем Горького, прямым его подкупом деньгами.
