– Да опять эти проклятые технофобы! – возмущенно пояснил мсье Оливье. – Снова устроили беспорядок. Ух, доберись я до них!
Он потряс в воздухе внушительным кулаком и в завершение обрушил его на гигантскую раскрытую ладонь.
– А кто, собственно, они такие? – с откровенным интересом спросила Элизабет, проводив взглядом грозный кулак. Она уже слышала это слово из окна, в толпе ругали этих самых "технофобов".
– Движение против всякого прогресса, в целом, и паровых машин, в частности, – проворчал булочник. – Представляешь, каковы нахалы?! Паровые машины, видите ли, несут зло в наш мир, представляют угрозу для людей. Каково?! Да, какая угроза?
Рабочие до фабрик теперь добираются в два счета, продукты можно возить куда хочешь и не опасаться, что пропадут за время пути. Я вот тоже производство перевел на механизмы эти, паровые, – он гордо выпятил, и так выпирающий живот, и широко улыбнулся. – Теперь машинка мне тесто мешает, штампует бублики и крендельки вертит скоро и ладно. Загляденье! И для дочерей подспорье. У них теперь столько свободного времени, только и следи, чтоб не обленились.
Элизабет вежливо улыбнулась и, словно невзначай, посмотрела на дверь за спиной месье Оливье.
– Прошу прощения, – он посторонился, продолжая улыбаться, – не буду вас больше задерживать. Рабочий человек, я все понимаю.
6. 5
5
Элизабет совершенно не ориентировалась в Сити, поэтому ей несколько раз приходилось спрашивать дорогу. Ее ножки не успели отдохнуть от утренней гонки и требовали передышки, но девушка упорно шла вперед. Радовало лишь то, что путь лежал в приличный район, где можно было не опасаться за свой кошелек. Да и поток спешащих на рабочие места, почти иссяк.
В такое время можно было встретить лишь клерков, у которых утро начиналось на несколько часов позже, чем у простого люда. Дома вокруг становились все более приятными глазу. Аккуратные клумбы с цветами или подоконники, украшенные резными ставнями, умиляли. Джентльмены при виде Элизабет почтенно уступали дорогу, в ответ на ее улыбку, приподнимая шляпы.
Здешняя обстановка, нормы поведения, правила этикета были знакомы Элизабет с раннего детства. При встрече никто не грубил ей, не толкался локтями и не благоухал как винокурня. Вернувшись в привычный мир, девушка внезапно обрела непоколебимую уверенность в себе и споро зашагала навстречу новому, независимому будущему.
Офис Роберта Фостера, так звали сыщика, находился в трехэтажном здании светлого кирпича. Тротуар на местных улицах был выложен новой брусчаткой, не имеющей ни единой выбоины. Толстые стволы, растущих у обочины деревьев, забраны решетчатым заборчиком. Кованые узоры которых походили на живые побеги вьющегося кустарника и в точности повторяли рисунок, что украшал и решетки на окнах первого этажа. Вывеска, что красовалась над лестницей с несколькими ступеньками, была немного потемневшей от времени, но это придавало ей еще большую значимость.
"Смотрите, – словно говорила она, – мой хозяин вовсе не аматор, только вчера взявшийся за работу. Он служит честным гражданам уже давно, а вывеску сменить на новую просто некогда. Дела, знаете ли".
Внутри не было заметно никакого движения.
"Может, я слишком рано?" – подумала Элизабет, но решительно толкнула дверь. Та была не заперта и словно приглашала внутрь. Девушка шагнула в темный коридор.
– Мистер Фостер? – громко звала она, продвигаясь вперед. Сердце почему-то начало бешено колотиться. Непонятное волнение охватило девушку, но при этом интуиция подсказывала, что никакой опасности здесь нет.
