– Так, – принял решение священник, – едем к костру без всякой стрельбы. Там посмотрим, что и как. Ты, Прокопий, – обратился он к Баженову, – приготовь оружие. Но стрелять будешь, только когда я первым выстрелю. Дай Бог, не принять грех на душу! – Вздохнул и перекрестился иерей.
Прокопий недовольно усмехнулся, но спорить не стал. Он взвел курок нагана и положил его вместе с маузером к себе на колени. Сверху натянул мешковину, которой прикрывал свои ноги от снега и холода. Мифодий крепко сжал рукоять также взведенного нагана, лежащего в боковом кармане его тулупа; в соседнем кармане тяжелела граната «лимонка». Медленно тронулись. Семён отстал шагов на двадцать. Люди у костра зашевелились, увидев появившиеся из темноты сани, встали и вышли на дорогу, перегородив путь.
– Стой! – сухо прозвучал в воздухе окрик одного из постовых, выдвинувшегося на пару шагов вперед.
Прокопий придержал лошадь, бричка остановилась. Позади недалеко замерли розвальни. К бричке подошли двое молодых парней. Один, лет двадцати пяти, держа винтовку наперевес, громко, стараясь придать своему голосу грозность, спросил:
– Кто такие?
Священник дружелюбно пробасил:
– А кто ж вы будете, служивые?
– Я, Иван Степанов, командир отделения военного отряда Олонецкого губсовета, – расслабился от участливого вида иерея молодой вояка и важно добавил: – Я старший этого поста. Мы охраняем советскую власть от контрреволюционеров и бандитов.
Священник чуть распахнул тулуп, чтобы была видна его черная сутана, и улыбнулся:
– А я иерей Мифодий из Петрозаводска. Служу в соборе Александра Невского. Вот еду по церковным делам в Еремеев посад.
Старший поста Степанов нахмурился: служителей церкви новая власть не жаловала.
– Так, – многозначительно сказал он, – а позади кто?
– А там работник церкви Семён, – ответил священник. – Епископ Иоанн велел ему доставить из Еремеева посада в губернскую больницу заболевшего отца Савелия, настоятеля местной церкви.
Старший поста повернул голову к стоявшему рядом парню:
– Андрон, сходи глянь, кто там в подводе. Да подводу проверь!
Баженов многозначительно показал глазами священнику на двух других военных, находящихся впереди. Мифодий понял, что бывший разведчик берет их на себя.
– Командир, – обратился иерей к стоящему перед ним старшему поста, все ещё надеясь обойтись без кровопролития. – Мы люди мирные, Богу служим.
– Богу? – ухмыльнулся военный. – А мы советской власти! – И назидательно продолжил: – Петроград голодает! Советская власть захлебывается от разных контрреволюционеров, воюет с бандитами и германцами, а вы, попы, ничем помочь не хотите. Вон каких коней откормили! – показал он стволом винтовки на лошадь. – Вы знаете о постановлении губсовета о реквизиции коней для нужд революции?
Священник напрягся: «Господи, об этом я и не подумал. Уж месяц как Советы отбирают лошадей у всех подряд. Придется брать грех на душу». Иерей навел ствол нагана в кармане на старшего поста, целясь ему в руку. Священник решил только ранить этого парня и сразу сбить его с ног своим крепким кулаком, а затем приняться за другого вояку, подошедшего к Семену Лазареву. Неожиданно от розвальней, где сидел Лазарев, донесся удивленный возглас постового:
– Дядя Семен, здрасьте! Это я, Андрон Поликарпов. Узнаете?
Старший поста Степанов недовольно повернулся в сторону подчиненного. Мифодий чуть кивнул головой Прокопию, давая временный отбой.
