– Пососи, Ясмин.
Внутри все замирает, а затем бешено несется вскачь.
Я обхватываю палец губами и неумело всасываю его в себя. Осторожно, медленно, чувствуя солоноватость на языке и жар между ног.
Затем увереннее, сильнее, чувственнее.
Распаляясь во стократ быстрее и быстрее.
– Глубже, Ясмин… – хриплый приказ.
Не уверенная в том, что я буду помнить эту ночь на утро, я закрываю глаза и делаю, как он просит.
Но почти сразу чувствую прожигающую пустоту, когда все заканчивается. Когда больше не чувствую его в себе. Внутри.
Эльман чертыхается сквозь зубы, ложится рядом и с силой потирает свое лицо.
– Почему? – спрашиваю едва слышно.
– Я буду трахать тебя, когда ты будешь трезвая.
Я глушу в себе разочарованный вдох, сводя бедра вместе. Там внутри все пульсирует – неистово, жарко.
Отпускает лишь спустя время, когда от выпитого вина начинает клонить в сон и я бормочу:
– Папа убьет, если узнает.
– Это уже мои проблемы, моя девочка.
– Ты тоже его ненавидишь, да? – спрашиваю его. – За то, что он твою маму когда-то украл?
– Не лезь, Ясмин. Это мужские разборки.
Я качаю головой, скользя взглядом по его черной рубашке. Почему он не раздевается? Почему он отказался брать то, что отвоевал по праву? Хочет, чтобы я помнила наш первый раз?
– Подумаешь, молодые и дурные были, – продолжаю на свой страх и риск. – А вот мой отец из-за твоего пять лет отсидел ни за что. Вообще многое случилось по вине твоего отца, а не моего.
– Ясмин, замолчи.
– Это вы виноваты, а не мы!
Удар в стену служит мне ответом.
И моментально заставляет остепениться, протрезветь, проснуться…
Я кусаю губы, глуша в себе слезы и задыхаясь от них же.
Столько боли, столько боли! Я думала, просто спать с Шахом будет легче, но это оказалось так опасно…
Наши семьи не связывает ничего хорошего. Одно мрачное прошлое, которое как по накатанной собирало одни вязкие горечные события. Мой отец когда-то выкрал жену Эмина Шаха – по глупости, не по любви, а тот в ответ упек его в тюрьму на долгие пять лет, отец вышел на четвертом десятке, его жизнь была загублена. И это было лишь начало.
Эльман тяжело вздыхает, сминая кулаками простыни. Его костяшки разбиты, а в стене наверняка осталась вмятина.
Эльман рухнул рядом, сжимая кулаки.
А чуть позже укрыл мое тело одеялом, разделся сам и лег. Я почувствовала его горячее тело совсем близко.
– Сколько не говори о прошлом, тебе все равно от меня никуда не деться. Советую больше не поднимать эту тему, – предупреждает, тяжело дыша. – Я плевать хотел на все, что было. Поэтому тебя себе забрал. Поэтому ты будешь моей.
Желая успокоить, я спрашиваю его:
– Настолько плевать, что даже не спросил, сколько мужчин было в моей постели?
– Не хочу знать, – цедит тяжело, с надрывом.
– Ноль.
Он был горячий, взбудораженный, возбужденный. А я в мыслях о прошлом и немного пьяная. Стараясь не смотреть на Эльмана, потому что чувствую дичайшее напряжение, произношу:
– Ты будешь моим первым. Но если не хочешь знать, можешь забыть.
