– Продолжаем работать, – сказал он, поднимаясь с ящика. – Теперь это стало ещё более важно.
Но концентрация была нарушена. Руки дрожали, почерк стал неровным, а мысли постоянно возвращались к образу Зинаиды, склонившейся к окну дорогой машины. Иван Петрович заставлял себя сосредоточиться на документах, но предательство жгло изнутри, как кислота.
Они продолжали работать в тяжёлом молчании, нарушаемом только шелестом бумаги и скрипом половиц. Постепенно на столе из ящиков выросла аккуратная стопка отсортированных документов, а на стене появилась подробная схема водопроводной и дренажной систем товарищества.
– Иван Петрович, смотрите, – внезапно воскликнул Сергей, поднимая с пола полуистлевший лист бумаги. – Это список людей, которые имели ключи от технических помещений в восьмидесятых годах!
Иван Петрович резко повернулся и выхватил документ из рук молодого человека. Его взгляд быстро пробежал по выцветшим строчкам, вычленяя знакомые фамилии.
Список был короткий: председатель товарищества Михаил Андреевич Коротков, мастер по обслуживанию Виктор Семёнович Кулешов, помощник мастера Фёдор Семёнович Тихонов.
– Коротков умер десять лет назад, – пробормотал Иван Петрович, внимательно изучая список. – Кулешов переехал в Сочи к дочери года три назад. Остаётся…
Он не смог договорить. Имя его старого друга, человека, с которым он делился самыми сокровенными мыслями о погибшем сыне, с которым планировал мемориальный сад, словно горело на бумаге.
– Фёдор Семёнович, – тихо закончил Сергей. – Ваш друг.
Иван Петрович молча кивнул, чувствуя, как что-то болезненно сжимается в груди. Воспоминания нахлынули потоком: их долгие вечерние беседы о садоводстве, совместные поездки за рассадой, бесконечные обсуждения проблем товарищества. Фёдор всегда был в курсе всех технических вопросов, всегда знал, где какая труба проложена, какой участок к какой магистрали подключён.
– Он знает систему лучше всех, – продолжал размышлять вслух Иван Петрович. – Он помогал её строить, у него были ключи от всех технических помещений. И он знал, кто как голосовал на собрании.
– Но зачем ему это делать? – недоумевал Сергей. – Какой у него мотив?
Иван Петрович достал блокнот и открыл его на странице, где составлял список подозреваемых. Дрожащей рукой он написал имя Фёдора Семёновича, а затем начал перечислять возможные мотивы.
– Его участок находится рядом с клубом, – медленно говорил он, записывая каждую мысль. – Если Степанов построит там спа-центр, стоимость соседних участков вырастет в разы. Фёдор мог заключить с ним тайную сделку.
– Вы думаете, он отравил воду, чтобы спровоцировать панику и заставить людей продавать участки? – спросил Сергей.
– Возможно. А может, у него совсем другие мотивы. Месть за что-то, зависть, желание свести счёты с соседями. – Иван Петрович замолчал, вспоминая недавние разговоры с другом. – Он часто жаловался на финансовые трудности, говорил, что пенсии не хватает на лекарства для жены.
Картина постепенно складывалась, но каждая новая деталь причиняла боль. Человек, которому он доверял, который утешал его после смерти сына, который помогал создавать мемориальный сад, мог оказаться тем самым чудовищем, которое отравило детей и разрушило спокойную жизнь товарищества.
– Нам нужны более веские доказательства, – сказал Иван Петрович, закрывая блокнот. – Пока это только предположения.
