Значит, Зотов уже приехал. Отлично – не придется препираться со служащим банка.
– Благодарю, – улыбнулся извозчик, принимая деньги. – Да тут много, ваша милость! Или вас еще подождать?
– Не нужно, – отказался я.
Неизвестно, сколько времени я проведу в особняке графа. Да и незачем извозчику знать весь мой маршрут на сегодняшнее утро.
Я вылез из мобиля и пошел к воротам, рядом с которыми уже собирались зеваки. Краем глаза я видел, что извозчик отъехал совсем немного и снова остановился. Наверняка, решил посмотреть – ради чего у ворот графского особняка с утра появилась полиция.
Любопытный, усмехнулся я.
Никита Михайлович Зотов махнул рукой, увидев меня. Он был высоким и жилистым. Одет, по своей привычке, во все черное. Пристальный взгляд серых глаз подчеркивал худобу скуластого лица.
Банковский служащий едва доставал Зотову до плеча. Он был какой-то невзрачный, незаметный. В сером мышином костюмчике и с волосами мышиного цвета. Под его носом сердито подрагивала аккуратно подстриженная щеточка усов – банковский служащий бесстрашно спорил с начальником Тайной службы. В одной руке он держал объемистый кожаный портфель, в другой – скрученные трубочкой бумаги, которыми убедительно тряс перед невозмутимым лицом Зотова.
Неподалеку скучали двое полицейских. Они пили кофе из бумажных стаканчиков, и я завистливо вздохнул.
Везет же некоторым!
Охрана графа Толубеева дежурила внутри его сада, возле надежно запертой калитки.
Подойдя, я поздоровался с Зотовым и повернулся к служащему банка.
– Это вас мы вынуждены ждать? – немедленно возмутился служащий.
– С кем имею честь? – невозмутимо спросил я.
– Матвей Иванович Трегубов, владелец Уральского банка. А вы?
– Граф Александр Васильевич Воронцов.
Я чуть наклонил голову, но руку Трегубову протягивать не стал. Вместо этого небрежно заметил:
– Уральский банк? Вы ведь недавно открылись? Удивительно, что сам владелец банка приехал по такому пустяковому поводу, как просроченная закладная.
– А что в этом удивительного? – фыркнул Трегубов. – Мы и о займе с графом Толубеевым лично договаривались. Вот я и решил обойтись без официоза. Позволить его сиятельству, так сказать, сохранить репутацию. Но нет – так нет!
Он снова повернулся к Зотову.
– Когда я смогу войти в особняк, господин полковник? По документам он уже три часа, как принадлежит мне.
– После официального полицейского осмотра, – невозмутимо ответил Зотов.
И посмотрел на меня:
– Александр Васильевич, вы сможете убедить графа Толубеева впустить нас?
– Попробую, – кивнул я.
И послал зов графу:
– Алексей Дмитриевич, это Воронцов.
– И не уговаривайте, Александр Васильевич! – немедленно ответил Толубеев. – Я их не впущу. Деньги мне взять негде, но родовой дом я никому не отдам!
– Я нашел ваши деньги, – не тратя слов, сказал я.
– Что? – не поверил Толубеев. – Вы нашли вора? Кто он? Высокоранговый теневик, или кто-то из гостей? Всех слуг проверила Тайная служба, они не виноваты.
– Алексей Дмитриевич, сейчас не время, – деликатно прервал я Толубеева. – Я возле ваших ворот. Со мной начальник Тайной службы. Впустите нас. Обещаю, что особняк останется у вас.
– Но я просрочил платеж, – горько признался Толубеев.
– Уверен, мы сможем договориться с владельцем банка, – терпеливо сказал я. – Тем более, что он тоже здесь.
– Александр Васильевич… – растерянно начал Толубеев.
– Если я ошибся, то внесу платеж за вас, – твердо сказал я. – Вместе с процентами. Мое слово вас устроит? Слово графа Воронцова.
