Он поднял руку, заставляя ее замолчать:
– Я понял. Завтра же назначу комиссию по расследованию.
– Прошу меня тоже зачислить в нее, – кивнула преподавательница.
Только ее там не хватало! Она же сразу невзлюбила меня и обвинила во всех грехах. Даже отравление Виктории мне приписала!
– У вас есть доступ в оранжерею, – напомнил ректор. – Вы не можете вести расследование.
Элегия фыркнула, но перечить не стала.
– Я накрою это место защитной магией, – продолжил Драмиэль. – Чтобы никто случайно или намеренно не затоптал следы.
– И сообщите королю о случившемся?
– Не думаю, что нужно тревожить его величество. Разберемся своими силами. Все, вы свободны.
Травница с недовольным видом отошла. А ректор повернулся ко мне. Его лицо выражало усталость.
– И что теперь будет? – спросила я, глядя ему в глаза.
– Этот случай уже не удастся замять или списать на случайность. Но и поднимать панику тоже нельзя, а она непременно будет, если поползут слухи, что в Академию проник темный маг.
– Значит, смерть Виктории вы просто замяли? – ахнула я.
– Ты так плохо обо мне думаешь? – он разочарованно глянул на меня. – Нет, мы пытаемся выяснить, кто это сделал. Но официальная версия – она вернулась домой.
Мне стало немного стыдно. Я быстро перевела разговор, чтобы избавиться от этого неловкого чувства:
– А магистр Бастерс? Вы уверены, что она или лекарь никому не расскажут о проклятье?
– Не расскажут. Это не в их интересах. Но тебе стоит подготовиться. Ты единственная свидетельница, у комиссии будет много вопросов…
– У меня тоже.
Шагнув ближе, я взяла его за руку. Ту, которой он трогал лиану.
Драмиэль напрягся, в его глазах мелькнуло изумление пополам с возмущением, но я всего лишь хотела убедиться, что интуиция меня не подвела.
Так и есть. Его кожа была абсолютно чистой.
– Что ты делаешь? – прошипел он, отдергивая руку. – Это неприлично!
– У нас проблема посерьезнее, чем нарушение приличий, – я ткнула свою руку ему под нос. – Вы что-нибудь видите?
– Грязь под ногтями? – ректор брезгливо отклонился.
Я закатила глаза. Вот чистоплюй!
– Нет, красные полосы. Рубцы, шрамы. Что-нибудь на моей коже?
– Нет, – он нахмурился.
– А они есть! Я их вижу. Такие же, как на Ариане и Инии. Но у вас их нет, хотя вы тоже касались растения. Почему?
Драмиэль оторвал взгляд от моей руки и посмотрел мне в лицо. На дне его глаз плескалась догадка.
– Темная магия. Ты видишь следы темной магии!
Прежде, чем эти слова прозвучали, ректор махнул рукой, и нас окутала звенящая тишина. Я скосила взгляд на сияние купола и призналась:
– Ага. И не только.
В конце концов, однажды мне бы пришлось это сделать. Так почему не сейчас? Драмиэль Саррах не только ректор, он еще единственный в этом мире, кто может меня защитить.
Правда, в голове то и дело всплывало предупреждение мамы. Как бы не поплатиться за свое доверие к этому дракону…
– Значит, ты маг Созерцатель, я правильно понял? – произнес он почти по слогам.
– Ага.
– И когда ты собиралась об этом сказать?
– Вот сейчас и сказала.
– То есть, если бы не нападение, ты бы продолжала молчать?
– Ага.
– Прекрати!
– Что? – подняла на него удивленно-обиженный взгляд.
– Агакать! Где твои манеры?
– Я вообще-то простолюдинка, забыли? Нет у меня манер, – развела руками.
– Так, Синичкина, хватит паясничать! Ты меня так в гроб раньше времени вгонишь!
– Не прибедняйтесь. Драконы очень живучие.
Он со стоном выдохнул и поднял взгляд к небу. Наверно, просил терпения у высших сил. Я тоже туда посмотрела на всякий случай. Но там только поблескивало и переливалось заклинание тишины.
