– Так что ты любишь смотреть по телевизору? – спрашиваю я, надеясь, что она поймет намек.
Она хмурится, как будто я ее обидела. «Я предпочитаю читать».
"Замечательно! Что ты любишь читать?»
«Книги».
«Что за книги?»
«Тот, у кого есть слова».
О, так вот как это будет, Сесилия. Хорошо, если она не хочет говорить о книгах, я могу сменить тему. – Ты только что вернулась из школы? Я спрашиваю ее.
Она моргает мне. «Откуда бы я еще взялась?»
– Но… как ты тогда добралась домой?
Сесилия раздраженно фыркает. «Мама Люси забрала меня с балета и привезла домой».
Минут пятнадцать назад я слышала, как Нина поднималась наверх, так что предполагаю, что она дома. Интересно, стоит ли мне сообщить ей, что Сесилия дома? Опять же, я не хочу ее беспокоить, и одна из моих обязанностей – присматривать за Сесилией.
Слава богу, Сесилия, кажется, потеряла ко мне интерес и теперь рыщет в своем бледно-розовом рюкзаке. В кладовке я нахожу несколько крекеров «Ритц», а также банку арахисового масла. Я намазываю крекеры арахисовым маслом, как это делала моя мама. Повторение того же поступка, который моя мать столько раз делала для меня, вызывает у меня легкую ностальгию. И грустно. Я никогда не думала, что она бросит меня так, как она это сделала. Вот оно, Милли. Последняя капля.
Намазав крекеры арахисовым маслом, я нарезаю банан и кладу по ломтику на каждый. Мне нравится сочетание арахисового масла и бананов.
«Та-да!» Я кладу тарелку на кухонный стол, чтобы передать ее Сесилии. «Арахисовое масло и банановые крекеры!»
Ее глаза расширяются. «Арахисовое масло и банан?»
"Поверьте мне. Это действительно вкусно».
«У меня аллергия на арахисовое масло!» Щеки Сесилии становятся ярко-розовыми. «Арахисовое масло может меня убить! Ты пытаешься меня убить?»
Мое сердце замирает. Нина никогда ничего не говорила об аллергии на арахисовое масло. И у них прямо в кладовой есть арахисовое масло! Если у ее дочери смертельная аллергия на арахис, зачем ей хранить арахис дома?
«Мама!» Сесилия вскрикивает, бежит к лестнице. «Горничная пыталась навредить мне арахисовым маслом! Помоги, мамочка!»
О Боже.
«Сесилия!» Я шипю на нее. «Это был несчастный случай! Я не знала, что у тебя аллергия, и…
Но Нина уже мчится вниз по лестнице. Несмотря на беспорядок в ее доме, сейчас она выглядит безупречно в еще одном из своих блестящих сочетаний белой юбки и блузки. Белый – ее цвет. Сесилия, судя по всему, тоже. Они соответствуют дому.
"Что происходит?" Нина плачет, когда достигает подножия лестницы.
Я вздрагиваю, когда Сесилия приближается к матери, обнимая Нину за грудь. «Она пыталась заставить меня съесть арахисовое масло, мамочка! Я сказал ей, что у меня аллергия, но она не слушала».
Бледная кожа Нины краснеет. – Милли, это правда?
«Я…» У меня в горле совершенно пересохло. «Я не знала, что у нее аллергия. Я клянусь."
Нина хмурится. «Я рассказывала тебе о ее аллергии, Милли. Это неприемлемо».
Она никогда не говорила мне. Она ни разу не сказала ни слова о том, что у Сесилии аллергия на арахис. Я бы поставила на это свою жизнь. И даже если бы она это сделала, зачем ей оставлять банку арахисового масла прямо в кладовке? Это было прямо перед собой!
Но она не поверит ни одному из моих оправданий. В ее голове я чуть не убила ее дочь. Я вижу, как эта работа ускользает из-под моих пальцев.
«Мне искренне жаль». Говорю с комом в горле. «Я, должно быть, забыла. Я обещаю, что никогда не позволю этому случиться снова».
