Я торжественно киваю. "Я понимаю."
Пока куриные наггетсы вращаются в микроволновой печи, он оглядывает кухню, которая как минимум вдвое больше квартиры, из которой меня выселили. «Я даже не могу сказать вам, сколько денег мы потратили на ремонт этой кухни, а Сесилия не будет есть ничего, что не было приготовлено в микроволновой печи».
Слова «испорченный ребенок» вертятся у меня на языке, но я их не произношу. «Она знает, что ей нравится».
«Она точно знает». Микроволновая печь подает звуковой сигнал, и он достает тарелку с горячими куриными наггетсами. "А ты? Ты уже поела?»
– Я просто принесу еды в свою комнату.
Он поднимает бровь. – Ты не хочешь присоединиться к нам?
Часть меня хотела бы присоединиться к нему. В Эндрю Винчестере есть что-то очень привлекательное, и я не могу не узнать его получше. Но в то же время это было бы ошибкой. Если бы Нина вошла и увидела, как мы вдвоем смеемся за обеденным столом, ей бы это не понравилось. Еще у меня такое ощущение, что Сесилия не сделает вечер приятным.
«Я предпочитаю просто есть в своей комнате», – говорю я.
Похоже, он собирается протестовать, но потом передумывает. «Извините», – говорит он. «Раньше у нас никогда не было прислуги с проживанием, поэтому я не уверен насчет этикета».
– Я тоже, – признаюсь я. – Но я не думаю, что Нине понравилось бы, если бы она увидела, как я ем с тобой.
Я задерживаю дыхание, гадая, не переборщил ли я, утверждая очевидное. Но Эндрю только кивает. – Наверное, ты права.
"В любом случае." Я поднимаю подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. «Спасибо за урок по приготовлению куриных наггетсов».
Он ухмыляется мне. «В любое время».
Эндрю уносит тарелку с курицей обратно в столовую. Когда он уходит, я, стоя над кухонной раковиной, поглощаю еду из отвергнутой Сесилией тарелки, а затем возвращаюсь в спальню.
Неделю спустя я прихожу в гостиную и обнаруживаю Нину с полным мешком для мусора. Моя первая мысль: О Боже, что теперь?
Всего за неделю жизни с Винчестерами у меня такое ощущение, будто я здесь уже много лет. Нет, столетия. Настроение Нины дико непредсказуемо. В какой-то момент она обнимает меня и говорит, как ей приятно, что я здесь. В следующем она ругает меня за то, что я не выполнила какое-то задание, о котором даже не говорила мне. Она, мягко говоря, ветреная. А Сесилия – полное отродье, и ее явно возмущает мое присутствие здесь. Если бы у меня были другие варианты, я бы уволилась.
Но я этого не делаю, почему я этого не делаю.
Единственный член семьи, который не является совершенно невыносимым, – это Эндрю. Его не так уж много рядом, но мои немногие встречи с ним были… без происшествий. И на данный момент я в восторге от отсутствия происшествий. Честно говоря, мне иногда жаль Эндрю. Быть женатым на Нине не может быть легко.
Я стою у входа в гостиную, пытаясь понять, что Нина могла делать с мешком для мусора. Хочет ли она, чтобы я теперь сортировал мусор по алфавиту, по цвету и запаху? Я купила какой-то неприемлемый мешок для мусора и теперь мне нужно перепаковать мусор? Я даже не могу предположить.
"Милли!" она зовет.
Мой желудок сжимается. У меня такое чувство, что я собираюсь выяснить, что она хочет, чтобы я сделала с мусором. "Да?"
Она машет мне рукой – я пытаюсь подойти, как будто меня не ведут на казнь. Это непросто.
«Что-то не так?» – спрашиваю я.
Нина берет тяжелый мешок для мусора и бросает его на свой великолепный кожаный диван. Я гримасничаю, желая предупредить ее, чтобы она не испачкала дорогую кожаную ткань мусором.
