Театральные подмостки - страница 37

Кстати сказать, Алевтина Аркадьевна одна из ключевых образов в спектакле, роль сугубо положительная и серьёзная. А посему, помнится, Бересклет и актёры нашего театра почти единогласно решили, что только Ольга Резунова может справиться с этим сложнейшим персонажем. И конечно же, наша Олёша справилась и вот уже многие годы блистает в этой роли всеми гранями своего таланта.

Есть в спектакле «Ящик Пандоры» роль и для меня. Я играю Андрея Звенигородского, сибарита и ветреного мажора, у которого нет души… Я сватаюсь к дочери профессора Ламиревского от четвёртого брака. Юленька меня обожает, готова идти за мной на край света, и в огонь, и в воду, готова нести на своих хрупких плечах мои в будущем гарантированные медные трубы, но между нами встаёт «папенька», зануда и ретроград профессор. Он по каким-то одному ему ведомым причинам принимает меня в штыки, брезгливо морщится при каждом моём появлении и всякий раз наотрез отказывается меня выслушать. Словом, все мои поползновения заканчиваются крахом.

Не все, наверно, читали это эпохальное произведение – пьесу Валентина Рингера «Ящик Пандоры» и тем более не смотрели спектакль в театрах… и правильно. Довольно вычурная пьеска. Уж такой в ней глубинный смысл сокрыт, такая умопомрачительная сакральность, что публика выходит из театра… в полном недоумении.

Вкратце идея пьесы такова. Известный учёный профессор Дмитрий Ильич Ламиревский изобрёл прибор, который может видеть душу. Достаточно направить прибор на человека, и сразу ясно, есть ли у того душа или нет её вовсе. Изобретение грандиозное, что и говорить. Человечеству уже не надо ломать голову по поводу бессмертия. И теперь атеизму вместе с Дарвином, естественно, грозит полный крах. Дарвин обиженно ворочается в гробу, а весь атеизм летит к лысой ежовой бабушке.

Прибор Ламиревского фиксирует душу как некий очень плотно сжатый энергетический объект. Причём это не электромагнитная энергия, а нечто совершенно неизвестное науке. Профессор объяснил эту энергию, как очень сжатое информационное поле. И без колебаний определил: дескать, это душа, и ежу понятно, потому что от мозга к этому объекту и обратно исходят импульсы той же неизвестной природы. Эта душа оказалась меньше сантиметра и может находиться в любой части тела.

Признаюсь, мне это показалось какой-то ахинеей, но, ничего не попишешь, так автор незамысловато представил человеческую душу и её связь с мозгом и со всем телом.

Ну и вот, профессор Ламиревский над своим прибором трудился сорок лет. Недосыпал, недоедал, отказывался от всех жизненных благ – словом, всю жизнь положил ради своего великого изобретения. Первыми на наличие души прошли испытания Алевтина Аркадьевна и домочадцы Ламиревского. Опыты увенчались успехом. Но весь трагизм истории заключается в том, что у самого профессора души не обнаружилось. Ламиревский, конечно же, расстроился, но ему хватило мудрости и самокритичности, чтобы не впасть в отчаяние. Как впоследствии выяснилось, это было не самое страшное… Профессор поступил дальновидно и не стал афишировать во все инстанции и трубить во все трубы о своём открытии. Во время своих тайных исследований он вдруг обнаружил совершенно необъяснимые вещи. Поначалу всё шло хорошо. У тех людей, которых профессор хорошо знал и которых считал честными и порядочными, он легко находил эту самую душу, а когда при встрече со своим недругом, человеком низким и подленьким, Ламиревский украдкой включил свой прибор, тот ничегошеньки не зафиксировал. Было и ещё несколько удачных экспериментов. Естественно, у профессора захлопали крылья за спиной, и он, окрылённый, уже видел себя на Нобелевской трибуне. Но потом пошли странные и непонятные вещи, всё оказалось гораздо сложнее. У какого-нибудь убийцы и насильника запросто могла быть душа, а у хорошей, доброй женщины, матери пятерых детей, души почему-то не оказалось. Таких примеров накапливалось всё больше и больше, и профессор, само собой, рухнул, как Икар с обожженными крыльями, с небес на бренную землю.