— Уже давно не редкое, а вот ваше… Я впервые разговариваю с девушкой по имени Серафима.
— Во второй раз. Так почему в свой день рождения вы отвечаете на незнакомые номера?
— Потому что не отвечаю на знакомые. В день рождения… Серафима, вы зачем мне позвонили?
Почему? Ну, Сима, найди в своей голове ответ и для него, и для себя. Хотя бы попытайся. Для себя!
— Потому что мне скучно идти одной до метро. Я всегда кому-то звоню по дороге. Сегодня решила добавить плюсиков в карму и поздравить с днём рождения человека, у которого, как мне показалось, день рождения — грустный праздник. Мне только это показалось?
— Нет, вы правы. Хотите знать, что я сейчас делаю?
Прямо мечтаю! Ага… Не забыл, выходит, ответвления нашего с ним интервью.
— Со мной говорите… — решила я обойтись без неприятного подтекста.
— Хотите знать, в каком виде?
В пьяном, блин… Я не собираюсь переступать в телефонном разговоре опасную черту. Я не стесняюсь выражений и могла бы поставить на себе сексуальный эксперимент, но не в историческом же центре города. А то все пушки Артиллерийского музея обратятся дулом в мою сторону! Вот, под ногами на асфальте намалёвано море телефончиков для приятного мужского отдыха. Моего среди них нет…
— Нет.
— То есть по голосу я трезв? Мне показалось, что сон не особо помог, и я все ещё лыка не вяжу…
Так, он про какой вид-то говорил? Не голый? У меня же фантазия на безрыбье богатая…
— Мне без разницы, насколько вы трезвы. Я же не инспектор ГИБДД. Вы же не хотите, чтобы на вашей могиле стояли одинаковые начальные цифры двух дат?
— Вот в этом я не уверен. Возможно, это единственная возможность не видеть больше родственников. Серафима, это ваш личный телефон? Я могу на него перезвонить через минуту?
— Зачем? Я вас уже поздравила. И психологического образования у меня нет, чтобы оказывать экстренную помощь человеку с суицидальными наклонностями.
— Поздравьте меня ещё раз, не сможете? — усмехнулся этот чертов Глеб. — Мне будет приятно. Во второй раз. Сказал же, что целый день решил не отвечать на знакомые номера. Ваше поздравление — единственное сегодня. Так я перезвоню, можно?
— Хорошо. Так и быть…
Минута молчания пошла, да? Я сунула руку с телефоном в карман плащика и прибавила шагу. Вглядывалась в затылки людей, точно сквозь людское море и каменные джунгли могла разглядеть на горизонте спасительную тарелкообразную крышу «Горьковский» станции метро. Что-то седьмой номер сыграл со мной злую шутку. Не стоило быть доброй с незнакомым человеком. Ещё и пьяным! Моя карма не Москва, не резиновая.
Хотя не все еще потеряно. Когда перезвонит, можно сказать, что уже дошла до метро. Или до ручки. Но когда телефон вдруг пикнул, я заставила руку остаться в кармане: не стала проверять сообщение, а когда отвечала на звонок, оповещение успело пропасть с экрана смартфона.
— Серафима, у вас есть на меня полчаса? Или вас очень дома ждут?
Ждут. Я уже сказала папе, что вышла с работы. Ответил извечное, что поужинал, но пить чай без меня не будет. Ну и правильно. Надо же вылить мне на голову ушат сегодняшних политических помоев!
— Ждут.
— Не сможете забежать в бар выпить со мной?
Хорошо, что за секунду до сомнительного телефонного предложения передо мной и случайными сошагателями загорелся красный человечек. А сейчас вспыхнула тревожная лампочка, уже в моей непутевой голове. И сердце застучало в ушах на манер поезда: чух-чух, чух-чух… Только б с рельсов не сойти… И с ума… С женатыми не встречаюсь. Точка. И вообще…
