Рагнар уложил меня на подушки и, удерживая за руки, спросил, глядя в глаза, как голодный хищник, желающий определить, не отравлена ли жертва:
— Так кого ты любишь во мне, Хильда: короля или мужчину?
— Мужчину, — не задумываясь, ответила я и потянулась навстречу. Больше мы не разговаривали.
Торопливо сбрасывали оставшуюся одежду, узнавали друг друга в истинном виде, Рагнар неторопливо ласкал меня, прижимая и вдавливая в простыни.
В душе вспыхнул огонёк страха, но я преодолела его, погасив владевшей мной страстью. Всё правильно. Даже если проходит через боль. Виленна говорила со мной о первой ночи, и о том, как надо себя вести, поэтому я давно была готова принести эту жертву.
И всё же боль пришла слишком резко, почти разрывая внутренности. Я задрожала, сжала зубы, чтобы не закричать. Хотелось молить: «Остановись, дай передохнуть», но я не стала этого делать. Надо испить эту чашу до дна, чтобы после суметь найти на дне боли источник наслаждения, о котором шёпотом рассказывали замужние.
К счастью, боль не нарастала, а наоборот, была похожа на волну, отступающую с берега. Я чувствовала в себе мужчину, и это наполняло меня неизведанной доселе гордостью.
«В этот момент он будет принадлежать только тебе», — говорила мне мать, и я поняла, что она имела в виду. Вкус поцелуев на губах изменился, мы снова вернулись к нежности, движения замедлялись, музыка, звучавшая у меня в ушах, заканчивалась.
Рагнар повалился на меня в последнем усилии, и я подалась ему навстречу, приняв, как и положено, всё, что должна.
— Я люблю тебя, Хильда, — прошептал он мне и поцеловал в шею, словно запечатал письмо сургучом, поставив свой знак.
Я вдохнула свежий горьковатый запах нашего пота и крепче обняла Рагнара, предоставив говорить нашим телам.
5
— Как я теперь посмотрю в глаза другим «невестам»? Получается, это нечестно... — первое, что произнесла я, когда вышла из ванной, смущаясь и чувствуя себя неловко. Рагнар потянул меня за руку и заставил лечь рядом.
— Ну, если хочешь уравнять шансы, я, так и быть, могу выделить ночь каждой из них, — король говорил серьёзно, а глаза улыбались. Но меня не рассмешила подобная шутка.
— Зачем ты так говоришь? — вздохнула я, отведя взор и сдерживаясь, чтобы не заплакать от обиды. Как-то незаметно я начала говорить с любовником, как с близким, хотя то, что мы и вправду стали близки, совершенно не оправдывало подобную фамильярность. Он так и остался королём, я же превратилась в опозорившую себя девицу. Словом, пропасть между нами только увеличилась.
— Хильда, чего ты от меня хочешь? — Рагнар провёл пальцами по моей щеке и легонько ущипнул за нос. — Если тебе будет спокойнее, сегодня вечером я объявлю, что ничего не было, и ты вообще не в моём вкусе.
— А это уже явно неправда, — улыбнулась я и взмахнула ресницами. Ну да, опозоренная, лишившаяся чести — всё это будет важно в случае проигрыша. Но ведь король сам сказал, что любит меня, значит, шансы на победу не так уж и малы. А замужество оправдывает всё, что было до него. Ещё одна мудрость моей матери.
— Что именно? — игра продолжалась, и я почувствовала себя любимой. Конечно, не имело значения, что подумают соперницы, ведь это я провела утро в постели короля, а не они.
— Что у нас с тобой ничего не было, — ответила я тихо и натянула на обнажённую грудь шёлковую простынь. — Рагнар, скажи, у меня теперь будет ребёнок?
