– Рады приветствовать вас на острове.
– Конрад, не стоит, – поморщился Ротберг. – Это тюрьма, а не остров.
Затем обернулся к нам:
– Проходите. В доме будет полегче.
Только тогда я обратила внимание, что у Драмиэля измученный вид. Похоже, ему гораздо сложнее, чем он пытался мне показать.
– Вы ведь знали про красноцвет? – сердито шепнула я. – Знали и все равно отправились со мной! Надо было вам остаться на корабле.
– И пропустить встречу с братом? – тяжело усмехнулся он. – Нет, ни за что. Тем более, что мне есть о чем с ним поговорить.
А вот сам Ротберг, похоже, не проявлял ни малейшего желания с нами общаться. И вообще выглядел так, будто мы ему уже порядком надоели.
– Вот моя скромная обитель, – сказал он и, не поворачиваясь к нам, вошел в дом.
Мы сидели в небольшом зале за накрытым столом. Слуги подали обед, и воздух наполнили аппетитные запахи.
Я только тогда обнаружила, как сильно проголодалась. Правда, было подозрение, что мой голод не столько от прогулки пешком, сколько от того самого красноцвета. Если это растение вытягивает силы, то вполне логично, что организм будет искать способ компенсировать утрату. А самый простой способ пополнить запасы энергии – поесть.
Мои догадки подтвердились, когда Ротберг и Драмиэль с жадным видом набросились на еду. Блюда были в основном мясными, и я сама, едва не урча, запустила зубы в сочащийся жиром стейк. Никогда прежде мясо не казалось мне настолько безумно вкусным.
Некоторое время над столом стояла тишина, нарушаемая лишь звоном посуды. Но я то и дело ловила на себе взгляды Ротберга. От его пристального внимания по моему телу пробегала пламенная дрожь, а внутри что-то сжималось, не давая расслабиться.
– Как ты тут? – спросил Драмиэль, когда первый голод был утолен.
Слуги подали вино и десерты.
– Как видишь, – Ротберг обвел взглядом зал. – Немного скучновато.
– Король позволил тебе держать слуг.
– Скорее, шпионов, – прозвучал жесткий ответ. – Которые докладывают о каждом моем шаге и о каждом слове, сказанном в этих стенах.
Я с тревогой глянула на Драмиэля.
Слова отца прозвучали слишком хлестко, чтобы быть преувеличением. Но если он прав, то тогда понятно, почему Ортред так легко согласился на нашу встречу. Король с самого начала ни о чем не беспокоился. У него тут все схвачено. Весь наш разговор будет записан и передан прямиком в высочайшие уши.
– Главное, что ты жив, – Драмиэль ловко обошел скользкую тему. – И что мы наконец-то увиделись.
– Может быть…
– Кажется, ты не слишком рад нашей встрече?
Драмиэль напряженно смотрел на брата. А тот изучал меня, уже не пытаясь скрыть дурного настроения. Даже сытный обед и бокал вина не сделали его мягче.
– А чему я должен быть рад? – процедил он, отставляя бокал. – Тому, что заперт здесь до конца своей жизни? Тебе известно, что значит для дракона не иметь возможности обернуться. Я чувствую себя калекой, как если бы у меня отнялась рука и нога. Вот они, вроде бы есть, но толку от них никакого.
С этими словами он согнул в локте правую руку и несколько раз сжал и разжал кулак.
Горечь в его голосе полоснула меня по сердцу.
– Да, мне это известно, – абсолютно спокойно сказал Драмиэль. – А также известно, что тебе незачем страдать. Ты здесь только из-за своего упрямства, брат.
– Следовательно, о предложении короля ты тоже знаешь, – Ротберг мрачно сверкнул глазами. – Но этому не бывать! Так что я на пожизненном.
