В любом случае вместе они были недолго. Он даже не знал, что она забеременела…
А сейчас он искал в моем лице знакомые черты и все еще не верил тому, что услышал.
Вздохнув, я полезла за шиворот и достала медальон. Сняла его с шеи и положила на стол.
– Вот. Эта штука досталась мне от мамы, и она же перенесла меня в этот мир.
Ротберг побледнел и уставился на медальон как на тарантула. Протянул руку, будто желая коснуться, но в последний момент отдернул ее.
– Я подобное уже видел, – прошептал так тихо, что я с трудом расслышала. – В тайной лаборатории короля множество таких медальонов. Не хочу даже думать, откуда они там взялись.
– Были сняты с убитых, – сорвалось с моих губ.
Мне вдруг стало безумно жаль тех несчастных мужчин, женщин и детей, которых истребили драконы.
– Возможно, – произнес Ротберг, глядя мне в глаза. – Я много думал об этом. Это одна из причин, почему я нахожусь здесь и почему не хочу давать королю клятву молчания. Не хочу, чтобы это все повторилось…
***
Его слова эхом отдались в моей голове. Сердце нервно стукнуло, замерло и ухнуло вниз.
– Повторилось? – услышала я собственный шепот. – Что значит “повторилось”?
– Брат, объяснись! – потребовал Драмиэль.
В его глазах застыла тревога.
А Ротберг вдруг усмехнулся. Усмешка вышла усталой и горькой, она состарила его сразу на несколько лет.
– Вам же известно, как давно Ленорманн пытается подчинить себе Вильдернарр и Руртранарк? Конфликт уходит корнями в такую седую старину, что из ныне живущих уже никто не помнит, с чего все началось. Но темные с каждым годом становятся все смелее и сильнее. На каждый наш боевой артефакт они создают свой, против каждого нашего мага они выставляют своего. И у них это отлично получается! Драконам даже пришлось отступить и оставить часть Оренволда, хотя еще десять лет назад мы были уверены, что почти захватили его. А тут еще нападение на наследника…
– Откуда ты это знаешь? – перебил Драмиэль.
– Земля слухами полнится. А если серьезно, то новости я получаю ежедневно. Ортред даже таким способом пытается заставить меня подчиниться.
– Чего же он хочет?
– Победы.
Ротберг произнес это так, будто речь шла о чем-то обыденном. А потом повторил, с силой сжимая бокал:
– Победы любой ценой!
Раздался треск. Бокал лопнул в его руке, между пальцев хлынуло густое вино, так похожее на кровь.
Я замерла, внутренне сжавшись. Слишком много холодной ненависти прозвучало в этих словах. Драмиэль тоже молчал, только заметно побледнел. А Ротберг тихо выругался, взял салфетку и с кривоватой улыбкой посетовал:
– Ну вот, руку порезал. А регенерация из-за красноцвета так себе.
Ох, точно ведь! На этом острове драконы ничем не отличаются от людей. Ранить их так же легко и раны заживают так же долго.
Но я не могла найти слов, чтобы посочувствовать. Или сил, чтобы встать и помочь. В горле застрял комок, а все мышцы словно заиндевели, пригвоздив меня к стулу.
Потому что я вдруг осознала то, что хотел сказать Ротберг и не сказал. Сопоставила услышанное здесь с тем, что уже знала ранее. С тем, что говорил сам Ортред. И с тем, что рассказывал дядя.
– Артефакты… Он хочет восстановить боевые артефакты фениксов.
Я сама не заметила, как произнесла это вслух. Слова повисли в воздухе ощущением бремени.
Драмиэль поперхнулся. Ротберг понятливо хмыкнул. А я закрыла глаза, мысленно называя себя полной дурой.
Ну конечно! Зачем еще королю, чья страна тысячелетиями ведет завоевательные войны, нужно собирать наследие исчезнувшей расы? Зачем ему я? Ответ был очевиден с самого начала. Это все знали и понимали. Айзен, Эльсанир, Драмиэль, даже Сайрус это понял, догадался, когда я призналась, что вижу иллюзии. Потому и сказал мне молчать.
