Читать онлайн Ася Хаустова - Темный угол. Записки о горьком детстве

Меня зовут Ася, мне тридцать четыре года, и я не помню огромную часть из них. Помню какие-то обрывки из раннего детства, цветные кусочки; вот мне пять лет, семь, десять… Их совсем немного. Иногда какой-то звук или запах на мгновение возвращают мне мою память, но всплывшие воспоминания так же легко стираются. Воспоминания о годах раннего детства и юности все еще хранятся у меня в голове, но психика вытеснила их в глубины подсознания, чтобы защитить сознательную часть. Не знаю, к худу или к добру, не знаю, насколько страшные эти воспоминания. Могут ли они погрести теперешнюю меня под грузом травмирующих событий, или я справлюсь и проживу все то, что забыла? Относительно связные воспоминания у меня начинаются примерно с двадцатилетнего возраста, все, что было до этого – рассыпается отдельными осколками.

Сейчас я взрослая женщина, у меня счастливый брак, теплые отношения с мамой, хорошая и горячо любимая работа. Мы с мужем осознанно готовимся к тому, чтобы стать родителями. У меня есть самые замечательные подруги на свете, поддерживающее окружение, интересные хобби, две собаки и планы на свое будущее. Но всего этого могло вообще не быть. Я могла сорваться, с головой уйти в алкоголь, или попробовать наркотики, или просто глупо погибнуть… Вообще своей величайшей победой я считаю хорошую жизнь, и то, что я не лежу сейчас в могиле или где-то в ПНД под галоперидолом, привязанная к койке – это самая большая моя радость. Подспудно я все равно помню о том, как близко в некоторые моменты была ко мне эта перспектива. Но обошлось, проскочила – то ли благодаря счастливому случаю, то ли неистребимому оптимизму, то ли просто случайности.

Я научилась балансировать, жонглировать остатками воспоминаний, чтобы мне было, что о себе рассказать. Но многие годы и месяцы начисто вычеркнуты из моей памяти.

Так же, как вычеркнуты годы из памяти многих девочек, моих ровестниц, и девочек постарше и помладше, худеньких и пухлых, добрых, веселых и всегда печальных, честных и патологических врушек – самых разных девочек, которым в детстве досталось немало насилия и пренебрежения. Насилия самого разного – сексуализированного, физического, морального, насилия совершенно незаслуженного и бесконечно болезненного, потому что происходило оно в семье.

Их истории я тоже приведу в этой книге, потому что это очень важно – быть услышанной, пусть и спустя много лет. Их голоса звучат наравне с моим, превращаясь в страшный хор.

Эта книга – калейдоскоп. В ней нет сюжета и линейного повествования, но есть много разных невыдуманных историй о девочках. Истории тут и плохие, и трагичные, и капельку веселые – и все-все из жизни.

Тут нет необычных персонажей, но есть голоса глубоко раненных детей, выросших в лихие девяностые в самых разных семьях, городах и условиях.

К счастью, все эти истории давно позади, и девочки уже давно женщины, но все же наши голоса должны быть услышаны – и, возможно, эта книга когда-то поможет кому-то. Поможет не промолчать, не отвести глаза, не отмахнуться – а увидеть, услышать, поверить и помочь.

Я пишу эту книгу из боли и надежды, а еще из твердой уверенности, что нельзя молчать и, конечно, благодарности.

Я благодарю свою маму за то, что она нашла в себе беспримерную смелость однажды выбрать меня, поверить и безусловно встать на мою сторону. За то, что разорвала жуткую тягучесть неправильной жизни с неправильным человеком и смогла начать все заново в новом городе – и помогла начать новую жизнь мне. Я очень люблю и ценю тебя, мам. Ты, пожалуйста, не плачь и не расстраивайся сильно, если все-таки решишь прочитать книгу, ладно? Все уже в прошлом, и там ему и место.

Я благодарю своего мужа. Ты – лучшее, что случилось со мной, и мои лучшие годы – это годы, проведенные с тобой. Твое неиссякаемое тепло, каждодневная забота и нежность очень много значат для меня.

Крошечное отступление – став взрослой, я всегда категорически не хотела детей. Сколько себя помню, никогда не умилялась пяточкам и макушкам, брезгливо морщилась от воплей младенцев в самолёте и искренне считала, что дети, закатывающие истерики в магазинах, просто невоспитанные и ими надо заниматься.

Во мне не было ни капли сострадания или понимания, была одна сердитая и не очень осознаваемая обида и, наверное, зависть. Я ужасно завидовала в глубине души всем этим малышам, которые растут как будто бы в гораздо лучших условиях, чем росла я, и так же ужасно сердилась на родителей и судьбу – почему у меня было не так? Почему кому-то все и сразу, а мне ничего и постепенно? Почему я не заслуживала хорошего или хотя бы нормального отношения со стороны своей семьи?

Сейчас, спустя много лет терапии и счастливого брака с человеком, который наполнил меня любовью до краев так, что мысли о рождении общего ребёнка проросли как-то сами собой, я точно могу сказать – все происходит из любви. Или из ее недостатка в жизни, в детстве, которое выросший недолюбленный человек отчаянно ищет в других, таких же раненных людях, которые не могут найти любовь к самим себе, не то, чтобы делиться ею с другими.

Мой муж показал мне, что бывают теплые, стабильные, нежные отношения, когда ты с радостью идешь каждый вечер домой, когда ты знаешь, что с этим человеком можно быть любой – сильной, слабой, больной, неидеальной, подавленной или воодушевленной. Абсолютно любой, и это никак не повлияет на его ко мне отношение. Для меня это каждый раз открытие и огромная радость, если честно. Не нужно «пытаться соответствовать», «заслуживать», стараться быть «лучшей версией себя», ты и без этого достаточна. Тебя достаточно, такой, какая ты есть. И муж доносил эту мысль до меня медленно и терпеливо, день за днем и год за годом. Принимал, жалел, слушал шторма и истерики, поддерживал и учил любить. Мой дорогой, надеюсь, ты тоже счастлив со мной. Я люблю тебя.

Мы вместе уже почти восемь лет и за эти восемь лет меня ни разу не посещали мысли об изменах, хотя почти во всех предыдущих отношениях это было. Я стремилась закрыть недостачу тепла и внимания в абьюзивных отношениях и конечно, делала только хуже. У меня не было опыта адекватных семейных отношений, не было сил и ресурса на вдумчивый поиск подходящего партнера, было только отчаянное метание из стороны в сторону, обливаясь кровью от все новых и новых ран. Где угодно было лучше, чем в семье, потом где угодно, чем в отношениях, потом… Я была ранена так глубоко и так сильно, что ранила окружающих, старалась сделать больно близким, отталкивала подруг, потому что не имела понятия, КАК можно жить иначе. Жизнь была бесконечной беспросветной травмой, и неудачные абьюзивные отношения только все усугубляли.

А потом… Мне выпал счастливый билет. Совершенно случайно и неожиданно я обрела человека, который сделал меня, ну, мной. Нормальной, здоровой, спокойной женщиной с тёплыми глазами и верой в хорошее будущее. И одновременно я отрастила понимание того, какую большую пользу приносит терапия, отсутствие хронического стресса, и смогла начать глубокую работу над собой.

Для этого понадобилось много-много дней, и оно того точно стоило!

Я благодарю своих подруг, близких и далеких. Девочки, спасибо, что всегда были на моей стороне, спасибо, что никогда не осуждали, что всегда готовы подставить плечо и протянуть руку. Благодаря вам я знаю, что мир не такое уж мрачное место, что, несмотря на все ужасы и горе вокруг, в нем есть место смеху, объятиям, разговорам, котам и теплоте. Спасибо, что поверили мне, когда я решила рассказать что-то о прошлом, что поддержали и поверили в меня. Я очень вас люблю, мои дорогие.

«Нас тоже били, и ничего – нормальными выросли!»

Когда мы слышим в новостях какие-то отдельные жуткие истории о пострадавших от рук взрослых детях, мы качаем головами, воздеваем руки, ахаем и закатываем глаза – ну как же так можно, почему не уследили, почему никто ничего не замечал? Мы полыхаем праведным гневом и предаем насильников остракизму, но, если честно, хоть кто-то из этих разозленных людей в белых пальто хоть раз задумывался о настоящих масштабах происходящего? Не на экране телевизора, а буквально за стеной у соседей, в соседнем доме, дворе, в стране и в мире?

Немного статистики:

По данным доклада ООН за 2018 год, КАЖДЫЙ ВТОРОЙ ребенок в мире ежегодно подвергается насилию в той или иной форме.Три из четырех детей в возрасте от двух до четырех лет (это примерно триста миллионов детей) регулярно подвергаются физическому и/или психологическому насилию от рук своих родителей или опекунов.

Каждый четвертый ребенок до пяти лет живет с матерью, которая является жертвой сексуального насилия со стороны партнера. По статистике 2017 года, за год совершается порядка 40 150 убийств, жертвами которых являются дети в возрасте от рождения до 17 лет.

40 процентов взрослых подвергались физическому насилию в детстве. 16 процентов из них наказывали часто.

55 процентов случаев жестокого обращения с ребенком – это применение разного вида физического насилия: от избиения до убийства.

В России ежегодно насилию в семье подвергаются два миллиона детей в возрасте до 14 лет. Это около 60 процентов всех детей в стране. Две трети из них – дошкольники.

В бедных семьях уровень насилия составляет более 60 процентов.

70 процентов осужденных за жестокое обращение с детьми: истязания, избиения или убийство – это отцы, отчимы, дедушки, дяди, братья и сожители матерей. Это семь из десяти мужчин, страшное большинство.

77 процентов детей, пострадавших от насилия, стали жертвами своих родителей. 11 процентов пострадали от родственников и только 10 процентов – от посторонних людей.

Представляете масштаб? И это статистика за последние десять лет, что уж там было в 90-е, я даже боюсь представить.

Лично для меня эти сухие цифры имеют вполне человеческое лицо. Из пяти моих близких подруг трое подвергались насилию в семье, все – физическому и сексуализированному, из всего круга общения об этом в разговорах упоминали практически все. Кто-то чаще, кто-то реже, но с этим сталкивалась почти каждая моя знакомая.

В этой книге также приведены истории моих близких подруг. Я не искала никого специально, не спрашивала на форумах или в соцсетях. Я взяла телефон в руки и написала тем девушкам, которых давно знаю и очень дорожу нашим знакомством. С кем-то мы учились в школе, с кем-то подружились в более взрослом возрасте. Обо всем, что они мне рассказали, мы упоминали в разговорах на прогулках, в переписках и в посиделках с кофе, иногда случайно, иногда нет. Мы говорим о насилии в детстве, об ужасах, слезах и горе.

К слову, я из города-миллионника, из относительно интеллигентной семьи, я выросла в хорошем районе и получила хорошее образование. Меня растили не маргиналы, а приличные с виду люди с карьерами и высшими образованиями. Как и моих подруг. Но то, что происходило в наших семьях, повторялось и наверняка повторяется и в самых обеспеченных семьях в больших городах, и в опустившихся маргинальных семействах в глухих деревнях. У насилия нет, к сожалению, единого образа.

И когда я говорю о насилии, я не имею в виду случайный шлепок или оплеуху, нет! Я говорю о систематических побоях разной степени тяжести, о многолетних изнасилованиях в стенах родного дома, на которое никто не обращал внимания, об игнорировании потребностей в еде, лечении, об отказе в защите от самых, казалось бы, важных людей в жизни ребенка – родителей. Именно о том насилии, увидев которое в очередной шокирующей новости в ленте, принято выпучивать глаза и говорить о нелюдях.