– Еще не кормил его, – раздался за спиной задумчивый голос Вопгнара.
Тайгив, медленно выдохнув, обернулся. В одной руке гигант держал копье, в другой небольшую угловатую сумку.
– А где… – начал, было, Тайгив, но вдруг понял, что Вопгнар не знает имени Смихна.
– Уснул, – ответил гигант, – не вставая со стула.
– Не только ему интересно, куда ты уходишь, – произнес Тайгив.
– В лес, – услышал он ответ.
– Зачем?
– С раздражающей частотой требуешь ответы, – сдвинул брови Вопгнар, – вынуждаешь к вере о твоем истинном незнании.
Тайгив наморщил лоб, пытаясь понять всю фразу, ничего не упустив. С Вопгнара перевел взгляд на пса, затем вновь посмотрел на мужчину:
– Я бы не спрашивал, если б знал.
Вопгнар внимательно смотрел в лицо стоящего на ступеньках парня, то ли пытаясь прочитать его мысли, то ли найти подтверждение его лжи. Неизвестно, что он обнаружил, но вскоре недовольно буркнул:
– Уверен, что хочешь знать то, о чем просишь?
– Я догадываюсь, о чем ты будешь говорить, – произнес Тайгив, при воспоминании о чудовищном монстре из жуткого замка его передернуло, – но зверь убит уже.
Брови Вопгнара начали удивленно ползти на лоб, но на полпути их жестко остановило подозрение:
– Среди своих спутников ты сильнее всех уверовал в себя, но это ли даровало победу?
Тайгив почувствовал волну гордости – незаслуженной гордости, осознав которую, он вдруг перестал ощущать удары собственного сердца.
– Не я победил, – Тайгив отвернулся от Вопгнара, смотрел в небо, – с нами были еще двое. Они оба умерли…
Тайгив резко замолчал, какое-то время просто дышал, затем развернулся и спросил злым голосом:
– Что за тварь жила в статуе?
Вопгнар ответил не сразу.
– Единственное строение, в котором могла быть статуя, в двух днях пути отсюда. Алтарь там. Носителю Смерти забытых веков.
– Так ты идешь похоронить его? – голову Тайгива мгновенно захлестнули услышанные когда-то слова, фразы, заклинания и ритуалы по окончательному уничтожению чудовищ. Из фильмов, книг, чьих-то рассказов, которые он смутно помнил, улавливал лишь суть – нужно захоронить труп, дабы душа успокоилась и не бродила по земле. Или сжечь и прах развеять, или расчленить и закопать в четырех частях света…
– Парень! – как гром на берегу реки несколько дней назад, слова Вопгнара взорвали уши Тайгива. Он вынырнул из дум, взглянул в лицо гиганта, показавшееся встревоженным, и растерянно произнес:
– Его уже, наверно, волки растащили…
– Кого? – спросил Вопгнар.
– Зверя, что вырвался из статуи. За что он был превращен в камень?
– Статуи не оживают, – покачал головой Вопгнар, – но в стороне заходящего солнца действительно обитают твари, с которыми лучше не встречаться.
Тайгив почувствовал, как солнечные лучи, падающие на него, вдруг перестали греть. Он захотел спросить, кто эти твари, как выглядят, когда нападают, сразу убивают или, подобно паукам и змеям, парализуют, чтобы потом отрывать от беспомощной, но все еще живой жертвы, кусок за куском. Или, проглотив несчастного целиком, медленно переваривать, наполняя последние мгновения его жизни невыносимой болью…
Голос Вопгнара вновь выдернул из пучины жутких картин, плавающих перед глазами, как отрывки жуткого ночного кошмара.
– Келгширы нападают все чаще…
– Келг… кто?! – невольно перебил Тайгив. – Это…
– Да! Мерзкие ублюдки ростом с деревья окружающего нас леса, – произнес Вопгнар, – Их шкура слишком толста, чтобы убить великана одним ударом копья, поэтому при встрече с этим келгширским отродьем лучше бежать. И бежать быстро…
