Тень - страница 8

Мы выбрали сухую лавочку под навесом еловых веток и присели. Гера галантно предложил мне куртку, но я отказалась. Я, по крайней мере, в водолазке и пиджаке с длинным рукавом, а вот у Мицкевича под курткой виднеется лишь майка.

— Ты дозвонилась до его отца? — спросил друг.

Я почти задремала, то и дело передергиваясь от холода, но встрепенулась, услышав вопрос.

— Он сам мне позвонил, — отозвалась я, стараясь, чтобы зубы не стучали друг о друга громко, — с другого телефона. Сказал, что на даче. А его мобильник украли сегодня утром, поэтому не смог дозвониться до Влада.

Гера присвистнул.

— Все так серьезно? — парень ошеломленно потирал горбатую из-за нескольких старых переломов переносицу. — Они так тщательно все спланировали?

Я пожала плечами:

— Может, и совпадение. Но слабо верится.

Мицкевич согласно кивнул.

— Ты сказала ему, что Влад в больнице?

— Нет, — я взволнованно мотнула головой, — у дяди Саши больное сердце. Романов меня бы убил. Я сказала, что был тяжелый бой, а теперь он отдыхает.

Гера снова понимающе замолчал, а я вздрогнула, когда за шиворот с еловой лапы упало несколько ледяных капель. С каждой минутой становилось светлее. Кажется, мы оба задремали, потому что, когда рядом раздалось тактичное покашливание и я распахнула глаза — солнце уже показалось над горизонтом.

— Вы ждали, пока закончится операция Романова? — высокая грузная медсестра в серой вязаной кофте поверх халата выжидающе смотрела на нас.

— Мы, — я вскочила, забывая про сон.

Гера потер глаза и кивнул.

— Все нормально, — черты сурового лица женщины неожиданно смягчились, губы тронула утешающая улыбка. — Перевели в палату. Спит.

— А можно к нему?

— Часы посещения висят у входа. Приходите к восьми.

Я судорожно выдохнула и опустилась обратно на скамейку. Хотелось спорить и упрашивать женщину, чтобы пустила меня к Владу прямо сейчас, но слова не шли.

— Наблюдала я за тобой, девочка, — неожиданно вздохнула медсестра, положив мне на плечо тяжелую руку. — Иди. Но, если что, ты зашла самовольно. Я тебя не видела.

Не в силах поверить удаче, я снова вскочила и быстро закивала.

— И не реви. Все с твоим парнем нормально будет.

Я не стала разубеждать милосердную женщину в иных связях между мной и Владом. Искренне поблагодарила ее, обняла Геру на прощание и бросилась ко входу, поскальзываясь на сырой после ливня земле.

— Палата 256! — донеслось мне вслед. — Второй этаж направо!

Влад лежал у окна в тесной палате на троих, повернув разбитое лицо к двери. Над бровью несколько швов, левый глаз опух, на скуле огромный синяк, голова перемотана, сломанная рука лежит на тяжело вздымающемся боку. Белоснежный гипс чуть ли не светится на фоне чистого, но посеревшего от времени и частых стирок больничного пододеяльника.

Я тихо прикрыла дверь, стараясь не разбудить соседей по палате и самого Романова. Взяла у стены низкую табуретку и присела рядом с кроватью.

— Слава Богу, — устало прошептала я, прежде чем сжала в обеих ладонях теплые пальцы здоровой руки друга, положила голову на матрас рядом с его плечом и благополучно провалилась в дрему.

Сквозь сон я чувствовала, как деревенеют мышцы. Свернутая поясница ноет, плечи забиваются и затекают. Но я не пыталась сменить позу, потому что тогда ладонь Влада пришлось бы отпустить.

— Завтрак!

Неожиданный окрик разбудил. Я открыла глаза и тут же зажмурилась, ослепленная ярким светом. Осеннее солнце настойчиво заглядывало в окно и уже успело нагреть мне макушку. Я моргнула, медленно разогнулась и посмотрела на Романова. Друг, видимо, тоже только что проснулся. Он сонно щурился и оглядывался, пытаясь понять, где находится.