"P.P.S. Я пересмотрел старые записи. Почерк в документах… он меняется прямо на глазах. Буквы искажаются, складываются в символы, которых я никогда раньше не видел. Я сделал фотографии, но на них только пустые страницы. Как будто текст существует только когда я смотрю на него напрямую.P.S. Не обращайте внимания на странные символы, которые могут появиться в этом письме. Мой текстовый редактор ведёт себя странно. Или это мои руки? Я уже не уверен.
Из личного дневника жены д-ра Штерна 1 марта 2025
Артём изменился. Сначала я не могла понять, что именно не так. Мелочи. Он перестал пить кофе по утрам, хотя раньше не мог без него жить. Его походка стала другой – более плавной, словно он просчитывает каждый шаг. А вчера я проснулась среди ночи и увидела, что он стоит у окна. Просто стоит и смотрит в темноту. Четыре часа подряд. Не шевелясь.
Сегодня утром я нашла его рабочий блокнот. Все страницы исписаны одной и той же фразой, повторяющейся тысячи раз: '27 лет цикл повторяется новая дверь новое лицо'. А на полях – какие-то схемы, похожие на спирали, но чем дольше я на них смотрю, тем больше они напоминают человеческие лица, искаженные криком.Когда я спросила его об этом утром, он сказал, что не помнит. А потом спросил, давно ли я заметила "несоответствия" в поведении соседей. Сказал что-то о том, что они слишком синхронно выходят из своих квартир по утрам.
Я записала его на приём к психиатру. Но он только рассмеялся и сказал, что "уже слишком поздно для стандартных методов корректировки поведения". Что это вообще значит?
[Аудиозапись #132, 3 марта 2025] Запись повреждена, слышны помехи
– …и тогда я понял, Сергей. Понял, что происходит.
– Неужели, доктор? И что же?
– Это не вы. Не вы первый. Это… место. Эта клиника. Она как… портал. Точка соприкосновения. А мы, врачи… мы не лечим. Мы… участвуем в процессе. Сами того не зная.
– Продолжайте, доктор. Вы так близки к пониманию.
– Каждые 27 лет… новый пациент… новый врач… новая замена… Как давно это происходит? Сколько уже…
– А вы проверьте самые старые записи. Те, что в подвале. Там, где настоящий архив.
– Какой ещё подвал? У нас нет…
– Вы просто не замечали дверь раньше, доктор. Как не замечали многих других вещей. Но теперь… теперь вы готовы видеть.
Звук помех усиливается
– Я… я видел её. Дверь. Сегодня утром. Она появилась на стене, которая…
– Которая всегда была пустой. Да. И что за ней?
– Я не открывал её. Пока. Но…
– Но откроете. Потому что должны знать. Потому что уже не можете остановиться. Потому что…
Фрагмент камеры наблюдения, коридор клиники, 4 марта 2025, 02:13] Д-р Штерн стоит перед пустой стеной. Его губы движутся, но звука нет. В отражении окна напротив видно, что его рот открыт намного шире, чем это физически возможно. В 02:14:15 камера фиксирует странное искажение изображения, как будто пространство вокруг доктора изгибается. В 02:14:17 запись прерывается на 3 секунды. Когда изображение возвращается, коридор пуст. Запись прерывается.
[Записка, найденная на рабочем столе д-ра Штерна]
Тот, кто найдёт это – я должен спуститься вниз. Должен узнать. Архив зовёт. Я слышу его. Все эти истории, все эти случаи… они ждут там, в темноте. Истина… она тоже там.
Если я не вернусь… впрочем, я вернусь. Мы все возвращаемся. Снова и снова. Каждые 27 лет.
Просто теперь я буду… другим. Странно… я пишу эти строки, но не узнаю свой почерк. Пальцы двигаются сами по себе, будто кто-то другой водит моей рукой. И отражение в мониторе… оно улыбается, когда я хмурюсь. Интересно, кто из нас настоящий?
