Читать онлайн Алексей Зайцев - Тени древних. Битва за реальность

1.

Из записей Йезекиила, Хранителя Первого Храма, писано в год трехтысячный от Сотворения Мира

В начале не было ничего, кроме Хаоса и Тьмы. И в этой Тьме обитали они – Предвечные, существа столь древние, что само время содрогается от их присутствия. С ними были те, кого мы называем Древними – их слуги и последователи, чьи тела были сотканы из материи, неподвластной законам бытия.

В своей гордыне Древние возомнили себя творцами реальности. Они строили миры из снов и кошмаров, искажали саму ткань существования, пока их вселенная не начала распадаться под тяжестью их безумных экспериментов. Их мир был поглощен Хаосом, который они сами же и породили.

И тогда явился Создатель, Единый и Истинный. Узрев разрушение, причиненное Древними, Он отделил Свет от Тьмы, Порядок от Хаоса. Создатель начертал границы между измерениями, чтобы оградить новое творение от скверны Предвечных.

Он создал два царства для Своего творения: мир физический, где тела из плоти и крови живут свой век, и мир духовный, куда души праведных восходят после смерти. И поставил Он хранителей – малых богов, каждому дав свой удел: кому воды, кому ветры, кому плодородие земли. Не для поклонения создал их Творец, но для поддержания порядка в мироздании.

Но за пределами этих царств, в измерениях противоестественных, продолжают существовать Они. Древние и их повелители – Предвечные – ждут во тьме, жаждая разрушить барьеры, возведенные Создателем. Их агенты – культы безумцев и еретиков – проводят богомерзкие ритуалы, пытаясь ослабить стены между мирами.

Внемлите моему предупреждению, ибо я, Йезекиил, видел в откровении то, что случится, если эти культы преуспеют. Видел я, как рушатся стены реальности, как сливаются миры в единый поток безумия. Как искажаются души и тела, как гибнет все созданное Творцом в пасти Хаоса.

Знайте же – те, кто поклоняется Древним, не просто еретики. Они – враги самого существования, предатели не только веры, но и самой жизни. Их учения – не просто ложь, но яд, разъедающий саму основу творения. Их обряды – не просто грех, но преступление против замысла Создателя.

Храните же печати, которыми Творец запечатал врата между мирами. Истребляйте культы Древних, где бы они ни прятались. Ибо их существование – угроза не только душам верующих, но и самому существованию мира физического и духовного.

Помните: нет силы превыше Создателя, нет власти превыше Его воли. Но есть зло древнее самого творения, и оно ждет во тьме. Да хранит нас Создатель от этой тьмы, да пребудет Его защита над мирами, которые Он создал для нас.

Здесь заканчиваются слова Йезекиила, записанные кровью на пергаменте из кожи неизвестного существа. Последние строки написаны дрожащей рукой, словно писавший боролся с неведомым ужасом.

2.

Найдено среди личных вещей брата Михаила, служителя древнего монастыря в горах. Рукопись датирована примерно 1200 годом.

Я пишу это в келье, стены которой покрыты защитными символами. Свеча мерцает неестественно – иногда пламя замирает, словно время останавливается. Они близко. Они знают, что я храню одну из Печатей.

Всё началось, когда в наш монастырь прибыл странный путник. Его одежды были покрыты символами, которые заставляли глаза слезиться. Он принёс древний свиток, написанный на языке, который существовал до Вавилонского столпотворения. Настоятель провёл три дня, переводя его, а на четвёртый заперся в часовне и не выходил оттуда, пока не умер от голода. В его руках нашли Печать – кристалл, который словно существовал в нескольких местах одновременно.

Перед смертью настоятель успел рассказать мне правду. Оказывается, наш монастырь построен не просто на святом месте. Под ним находится один из Узлов – точек, где ткань реальности особенно прочна. Здесь, в горах, первые служители Создателя установили барьер между нашим миром и измерениями Древних.

Печать – это не просто реликвия. Это ключ, запирающий одни из врат. Есть и другие – рассеянные по миру, хранимые в местах силы. Некоторые спрятаны в катакомбах древних церквей, другие – в пещерах отшельников, третьи – в забытых храмах посреди пустынь.

Культисты приходят каждую ночь. Я слышу их песнопения – слова на языке, от которого трескается камень. Они взывают к своим хозяевам из-за грани реальности. Вчера один из послушников сошёл с ума, увидев их ритуал. Перед смертью он бормотал о существах, чьи тела состоят из углов, которых не может быть.

Я начал видеть странные сны. В них я брожу по галереям невозможного храма, где гравитация течёт как вода, а время закручивается спиралями. Древние говорят со мной. Показывают миры, которые они создали и разрушили до того, как Создатель начертал границы реальности. Обещают мудрость, превосходящую человеческое понимание.

Но я помню учение. Помню слова Йезекиила о том, что было до начала времён. Их обещания – ложь, их дары – яд для души. Они не могут войти в наш мир физический напрямую, не могут проникнуть в мир духовный, защищённый Создателем. Им нужны проводники среди людей, нужны предатели, готовые открыть врата.

Вчера я нашёл в библиотеке труды древнего схимника. Он описал ритуал, способный укрепить Печать. Но цена высока – ритуал требует жизненной силы проводящего его. Не смерти, нет – чего-то более страшного. Тот, кто проведёт ритуал, останется жить, но его душа будет навеки привязана к Печати, станет частью барьера между мирами.

Я слышу их шаги на лестнице. Они уже внутри монастыря. Большинство братьев мертвы – те, кто не успел сбежать. Печать пульсирует в моих руках, словно живое сердце. Я должен принять решение.

Прости меня, Создатель, за то, что я собираюсь сделать. Я знаю, что после ритуала моя душа не сможет упокоиться в мире духовном. Я стану стражем, вечным часовым у врат, которые никогда не должны открыться. Но лучше такая судьба, чем позволить им войти.

Я начинаю читать слова ритуала. Символы на стенах загораются древним огнём. Печать раскаляется в моих руках. Я чувствую, как реальность вокруг уплотняется, становится прочнее. Мир физический и мир духовный отдаляются от измерений Древних.

Если кто-то найдёт эти записи – знайте: битва не окончена. Они всё ещё ждут во тьме, всё ещё ищут пути вернуться. Храните веру, храните барьеры. И если услышите голоса, обещающие запретные знания – вспомните обо мне, о цене, которую приходится платить за сохранение границ реальности.

Дальше текст обрывается. На последней странице – только странный символ, похожий одновременно на печать и на крест.

Из дневника Элеоноры Трент, исследовательницы Отступников

Запись датирована пятью днями до ее исчезновения

День 157. Экспериментальная фаза "Проекции Эфира" завершена. Мои догадки подтвердились: физический мир многослоен, как луковица, но слои эти существуют не последовательно, а одновременно, перекрываясь и пронизывая друг друга.

Материальный план, который мы воспринимаем обычными чувствами, содержит лишь крошечную часть информации. Благодаря модифицированной сыворотке на основе экстракта из артефакта "Глаз Нечистивого" я смогла воспринимать астральные течения непосредственно наяву. Сначала это было мучительно – видеть одновременно плотные физические объекты и пронизывающие их струи астральной энергии. Но мозг адаптировался на удивление быстро.

Самое поразительное открытие: астральный план не является хаотичным, как утверждают фанатики из Ордена. Он подчиняется собственной логике, просто невообразимо сложной для обычного восприятия. Я видела, как мысли людей порождают крошечные вихри в астральном потоке. Как эмоциональные связи формируют структуры, похожие на нейронные сети. Как места, где происходили значимые события, сохраняют "память" – сгустки информации, которые можно считывать.

Но настоящий прорыв произошел вчера, когда я активировала установку "Резонатор Тьмы". Удалось не просто наблюдать, но и манипулировать эфирным планом – той сферой, где чистая энергия обретает первичные шаблоны формы. Я до сих пор дрожу от осознания масштаба открытий. Если мы научимся стабильно взаимодействовать с эфирным уровнем, мы сможем перепрограммировать саму реальность!

Орден Света называет эфирный план обителью демонов и искусителей. Какая ирония – они настолько близки к истине и одновременно бесконечно далеки от нее. Да, там есть сущности. Нет, они не похожи ни на что, имеющее аналог в нашем опыте. Это не "демоны", это… архитекторы. Инженеры. Я чувствовала их любопытство, когда мое сознание коснулось эфира. Они изучали меня так же, как я изучала их.

Меня не покидает ощущение, что физический мир подобен компьютерной программе, работающей на древнем, невообразимо сложном оборудовании. И мы, Отступники, нащупали способ заглянуть в исходный код.

Завтра перехожу к фазе 2: попытаюсь установить стабильный канал коммуникации. Если что-то пойдет не так, все мои записи зашифрованы в последовательности ДНК культуры бактерий, которую я отправила в три независимые лаборатории. Пусть Орден сжигает бумаги – истину им не удержать.

PS: Странно. Уже третью ночь я чувствую запах соли и водорослей в своей спальне. Должно быть, последствия экспериментов с восприятием.

Старинные часы в прихожей пробили полночь, когда Алекс Мёрсер наконец решил, что с него довольно. Полусгнившие фолианты профессора Вебстера, которые он обещал каталогизировать к утру, источали затхлый запах разложения и тления. Последние четыре часа он провел, задыхаясь от древней пыли и переписывая полустертые названия в блокнот. Профессор не предупреждал, что многие из них написаны на языках, которых Алекс не знал – возможно, даже на языках, которых не знал никто из ныне живущих.

Надевая пальто, он заметил странный том в истрепанном кожаном переплете, который каким-то образом пропустил. Обложка, покрытая тонкими бороздками, напоминала одновременно и кожу рептилии, и нечто неуловимо чуждое. Алекс провел пальцами по поверхности и почувствовал легкое покалывание, словно слабый электрический разряд пробежал по коже. Он хотел бросить книгу обратно в ящик, но почему-то не смог. Вместо этого он сунул ее во внутренний карман пальто и поспешил к выходу.

Улицы города были окутаны необычно густым туманом, который искажал очертания зданий и превращал фонарные столбы в размытые жёлтые ореолы. Ночной ветер нес с собой соленый запах реки Мискатоник, смешанный с чем-то ещё – сладковатым ароматом, который Алекс не мог идентифицировать, но от которого у него сжималось горло.

Он выбрал кратчайший путь к своей съемной квартире на окраине университетского квартала. В этот час улица была совершенно пуста. Только шорох его собственных шагов по влажному тротуару нарушал тишину. И книга – книга в его кармане стала теплой, почти горячей, как будто она жила своей жизнью.

Где-то вдалеке прозвучал крик – не человеческий и не животный, а нечто среднее, исполненное невыразимой боли и древней тоски. Алекс застыл на месте. Звук доносился со стороны заброшенной текстильной фабрики, зияющей разбитыми окнами в конце улицы. Его разум настойчиво советовал идти прочь, но что-то другое, более глубокое и иррациональное, тянуло его к источнику звука.

«Может быть, кто-то ранен», – сказал он себе, зная, что это ложь. Ни один человек не мог издать такой звук. Но он всё равно пошел вперед, каждый шаг давался с нарастающим трудом, словно гравитация вокруг него искажалась, становилась нелинейной.