– Давай, Уголёк, – я легла на неё телом, плотно прижавшись. – Во весь дух, – улыбнувшись, прошептала я, и мое сердце замерло от предвкушения. Застыв всего на мгновение, она словно примерялась, куда ей отправиться, а через секунду в моих ушах свистел ветер. Ладонями я чувствовала, как работают её мышцы. Моё сердце стучало как ненормальное от эйфории, разливающейся по венам.
Я много лет не ездила верхом, ещё и так по-варварски, без седла. И это давно забытое, приятное ощущение свободы, полёта, мгновения счастья перекатывались во мне, как раскаты грома. Я улыбалась без веской причины и наслаждалась моментом, не желая его терять. Хотелось схватить это чувство, накрутить на катушку, как нитку воздушного змея, и не отпускать этот восторг, держась за него что есть сил. Я много лет не позволяла себе ничего подобного, ничего из ряда вон, ничего неординарного, необычного. Ничего, от чего бы срывало крышу.
Сзади донёсся свист или нечто подобное. Всё ещё плотно прижатая к шее лошади, я повернула голову. За нами была погоня. Несколько мужчин гнали лошадей, стегая их хлыстами. Мой момент счастья закончен, его бессовестно украли. В гонке я не смогла понять, был ли среди них Касс. Мне показалось, что он мелькнул где-то, но Уголёк сменила направление, понеся меня к кромке леса. Я уже чувствовала на кончике языка привкус свободы. Ещё немного – и я смогу вырваться, затерявшись в гуще леса. Я обернулась на догоняющих нас мужчин, и мне обожгло лицо. Закусив губу, я слегка разжала хватку колен на рёбрах Уголька, и она неверно расценила мой жест. Сбавив ход, лошадь остановилась. Я часто дышала, мои волосы разметались по спине, а лицо горело от удара плети. Бока Уголька вспотели, она дрожала от быстрой скачки. Выпрямившись и потянув поводья, я развернула кобылку. Ощупав горевшую щёку рукой, я поняла, что по ней течёт кровь, горячая и липкая, она осталась на моих пальцах. Мужчины закружили в нескольких метрах от нас, не решаясь приблизиться, я, в свою очередь, не решалась двинуться никуда в сторону, я боялась ещё одной атаки плети. Насторожившись и приготовившись к любому развитию событий, я затаила дыхание. Совершенно неожиданно из-за моей спины вылетел иссиня-чёрный жеребец, закрывая меня от мужчин. Касс спрыгнул с лошади и, наступая на мужчин, прорычал:
– Кто? – Даже при отсутствии буквы «Р» в слове только она и была слышна. Мужчины склонили головы и молчали. – Лейф вам руки вырвет за это! – рычал он. – И мне вместе с вами.
– Простите, хозяин, – нашёлся один из мужчин. – Боялись, что убежит.
– Она не дикая лошадь, – заметила я, всё ещё часто дыша. – Рано или поздно вернулась бы.
Второй мужчина в рубахе, распахнутой почти до пупа, поднял глаза и, ярко улыбнувшись, сказал:
– Геалта думает, мы о кобыле, – он прищурился от яркого солнца. Даже густая листва, тяжёлым одеялом нависшая над кромкой поля, где мы остановились, не спасала от тёплых лучей. Зеркально повторив за мужчиной, я так же прищурила глаза.
– Гиалта? – топорно повторила я странное и незнакомое слово, которое слышала вчера в разговоре Льёта и Лейфа.
– Геалта, – повторил мужчина медленно, делая акцент на каждой букве и произнося слово так мягко, что я приоткрыла рот от незнакомого звучания.
– Довольно! – гаркнул Касс, и я, вздрогнув, спугнула лошадь, она, гарцуя и крутясь как волчок, норовила опять понести меня вперёд.
