– Что ты несёшь? – взвился Нитлот. – Меня прислали для переговоров с тобой, как с равным!.. Хоть я и никогда не считал людей равными нам…
– Слава богам, что ты не Старший, – вставил Альен.
– Пока не Старший… Но это к делу не относится. Альен, ты приносишь в мир зло.
– Как все живые. Мир переполнен злом. А я, по крайней мере, не грабитель и не насильник.
– Ты некромант, а это куда хуже!..
– Могли бы и поблагодарить, между прочим, – опять не выдержал Альен. Насколько он мог судить по звукам снаружи, гроза удалялась в сторону Пустоши; он широко распахнул ставни, чтобы впустить в Домик побольше свежести. Воздух здесь, по его мнению, от присутствия Нитлота стал затхлым. – Я, можно сказать, вернул к жизни древнее, забытое искусство. По-своему полезное.
– Тёмное искусство, искусство зла, – повторил Нитлот, как затверженную детскую считалку. – Оно не может быть полезным… Повсюду происходят ужасные вещи.
– Например? – заинтересовался Альен. – Не слышал ни о чём более ужасном, чем обычно.
– Ты должен знать это лучше меня, – упрекнул Нитлот. – Твой Ти’арг только что оправился от войны с Альсунгом, а тот сейчас очень силён и хочет мести. Они строят корабли и тренируют бойцов.
– Они же северяне, Нитлот… – Альен никогда не бывал в северном королевстве, но встречал уроженцев тех краёв – костоломов-наёмников, которые из всех столовых приборов пользоваться умели только ножом. – Они всегда именно этим и занимались.
– Как можно быть таким легкомысленным!.. – Нитлот по-женски всплеснул руками. – Ти’аргу не устоять, если начнётся новая война. А Альсунгу есть на что претендовать – на Хаэдран, к примеру…
– Меня не интересует политика.
– И зря. Сейчас такие времена, что она интересует даже наших… Ну хоть о бунтах дорелийских крестьян ты слышал?
– Нет.
– А о болезни, что выкосила четверть степняков из Шайальдэ?
– В Волчью Пустошь очень долго добираются новости, а особенно из Шайальдэ, – напомнил Альен, сдерживая язвительность. – И мне правда жаль, звучит всё это крайне печально, но помочь я ничем не могу.
– Ты точно не понимаешь, – задумчиво протянул Нитлот, взглянув на него с каким-то новым интересом. Таким же взглядом он прошёлся по всей обстановке Домика – задержался на узкой, но удобной кровати, лохматом венике в углу, большом сундуке, крючьях, на которых висели, собирая пыль, зимние вещи Альена… Казалось, какая-то важная мысль неожиданно посетила его. – А впрочем, я и должен был ожидать… Конечно, ты не мог до конца понимать, что творишь.
– Уж не хочешь ли ты… Не хочет ли Долина сказать, что я со своей магией виноват во всех этих неурядицах? – Альен мысленно примерил на себя такую роль, и у него даже поднялось настроение: это было смешно и нелепо, как грубые шутки странствующих кезоррианских актёров. – Вот отсюда, из своего захолустья, без денег и связей?.. Опомнись, Нитлот, что за детские домыслы. Какой бы ни была сейчас грызня между королевствами и внутри них, она создавалась веками – и процветает без моего участия. При дворе в Академии я не был с детства и даже на свой титул не претендую. Я простой отшельник.
– Отшельник, который стремится к недопустимому, – грустно напомнил Нитлот. – Который поднимает мёртвых с сельского кладбища.
Альен вздрогнул.
– Даже если и так, я не вижу связи.
– Зато другие видят, Альен, – Нитлот навис над ним желтоватой тенью, испытующе заглядывая в глаза. – В Мироздании вообще всё взаимосвязано –
