– А Вы? – не дала я закончить Марукову.
– Господин Ян Маруков будет заниматься другими делами. Поверьте, у него хватает работы, – вмешался господин теперь уже известный как Григорий Волконский.
Я хитро прищурила глаза, хотелось как-то красноречиво ответить, однако положение и воспитание не позволяло препираться. Да и вообще, с чего это я вдруг кинулась на защиту пожилого господина? Мы с ним всего неделю тесно общаемся, а я уже к нему со всей душой…
– Кристина, за меня не беспокойтесь, – по-доброму спохватился Маруков, довольный моим вниманием, – Вы всегда можете обратиться ко мне, если того требуют обстоятельства. Знайте, я на Вашей стороне, и также как и Вы желаю найти убийцу Вашей подруги.
– Знакомой, – поправила я, теребя руками передник, – Подругами мы никогда особо не было. Юлия больше дружила с Оливией. Вы ее уже допрашивали, светловолосая такая милая девушка. Я же по нелепому стечению обстоятельств оказалась тогда не в том месте не в то время, – грустно подытожила и опустила глаза.
– Почему не в том месте и не в то время?
– Ммм…? – отшатнулась от грустных дум и уставилась непонимающим взглядом в мужчину напротив, – Что, простите?
– Почему Вы считаете, что оказались не в том месте и не в то время?
– Господин полицмейстер, Вас зовут, – раздалось сзади, и Маруков, откашлявшись и извинившись, поспешил удалиться. Но я даже не обратила на это внимания. Как и господин Волконский, взгляд которого был прямо-таки оценивал меня.
– Если бы я была чуть пошустрее тогда, то пришла бы на помощь Юлии. Возможно, ее бы удалось спасти. Когда, – мой голос дрогнул, – Когда она умирала, я неспеша тащила мешок с отходами. Я не торопилась, потому что хотела таким образом скоротать время.
– Вас мучает чувство вины, – правильно понял он.
– Да, верно. Именно потому я хочу помочь раскрыть дело.
– Но Вы же уже ни раз сами признавали, что Ваши показания бесполезны, так как ничего полезного вы не запомнили. Только то, что убийца был один, – напирал мужчина.
Я сжала зубы. Резал по живому. Как можно быть таким жестоким? А если я разревусь сейчас, он что с этим делать будет? Эти столичные мужчины совсем бесчувственные…
Тут же вспомнились слова профессора Своровсвого, который всегда говорил, что переход на боевой факультет сравним с гибелью на благо процветания государства.
– Все мы ему служим, но только выпускники боевого факультета навсегда остаются под властью и надзором государства. Ибо их готовят для того, чтобы те незамедлительно явились по требованию и, если надо, отдали свою жизнь на защиту страны или Императора. Такова их участь и право. Подумай, Кристина, такой ли жизни себе хочешь, – говорил тот каждый раз, когда я упрямо пихала ему в папку свое заявление о переводе с бытового на боевой факультет.
Я часто проморгалась, возвращаясь в реальность.
– Вы правы. Толку от меня мало. Но я все же попытаюсь быть полезной, – заявила уже спокойно и чуть упрямо вскинула голову, – Если вы прибыли сюда, то не значит ли это, что у Вас есть веская причина вмешаться? Возможно, есть новые факты?
Сказала. А сама застыла в ожидании, даже дыхание затаила, предвкушая, как на меня сейчас выльются новые подробности. Но мужчина не спешил делиться со мной информацией. Он еще раз взглянул в свою папку, потом снова на меня. По лицу явно было видно, что он о чем-то размышлял.
– В Вашем досье сказано, что Вы прибыли из города Мнишск, что на северо-востоке страны, примерно полгода назад. Это так?
