Илья подошёл к нему, положил руку на плечо. Жест был неожиданно мягким.
– Дыши, Максим. Твоя сестра в безопасности. Я позабочусь об этом. Сейчас же. – Он достал телефон, набрал номер. – Алёша? Да, это Мельников. Нужна твоя помощь. Девушка в Сочи, Лена Руденко Да, сестра моего сотрудника. Обеспечь круглосуточную охрану. Немедленно. Спасибо. – Он положил трубку, посмотрел на Максима. – У моего старого друга там пара верных людей. С Леной всё будет в порядке. А теперь – соберись. Нам нужен твой мозг, а не паника.
Максим вытер лицо, кивнул с благодарностью, смешанной со стыдом. Дарья молча наблюдала, и в её глазах Илья прочитал неодобрение. Когда Максим вышел, чтобы умыться, она не выдержала:
– Ты уверен, что можно ему доверять? Шантаж – мощный мотиватор.
– Не доверять, – поправил Илья. – Использовать. Глеб считает его слабым звеном. Пусть так и думает. А Максим – он посмотрел на дверь. – Он будет работать за двоих, чтобы искупить вину. Это сильнее страха.
Они погрузились в работу. Дарья выстроила цифровую ловушку: фальшивые файлы с «компроматом» на Илью, которые Максим, играя роль перепуганного предателя, должен был передать Глебу через «канал Дельта». Настоящие же доказательства – расшифровки переговоров Глеба с брокером, логи несанкционированного доступа, даже записи с камер, где видно, как Соловьёв отвлекал Илью – готовились для совета директоров.
– Нужен финальный штрих, – сказала Дарья глубокой ночью. Они пили третий кофе, а за окном начал сеять мелкий, колючий снег. – Что-то, что свяжет Глеба с подменой дат в отчёте по «Сибирским Нефтепродуктам». Пока это лишь твоё слово против его.
– У меня есть идея, – Илья открыл секретный чат. На экране высветился ник «Лилия» – анонимный источник в ЦБ, с которым он работал годами. Он набрал: «Срочно нужны исходные метаданные по сделкам СП-Транснефть за 14-е. Официальный запрос через час». Ответ пришёл мгновенно: «Рискованно. Жди 20 мин».
Ожидание было мучительным. Илья ходил по кабинету, останавливаясь у окна. Снег теперь падал густо, заволакивая огни города белой пеленой. Он вспомнил Сочи, куда отец отвёз их после кризиса 98-го. Тёплое море, запах хвои, и отец, молча смотрящий в горизонт с пустым взглядом разбитого человека. Тогда Илья поклялся, что никогда не окажется на его месте.
– Пришло! – Дарья вскрикнула. На экране – файл с логотипом Центробанка. Она открыла его, пробежала глазами. – Вот! Оригинальные метки времени отправки ордеров. Они доказывают: сделки прошли ПОСЛЕ объявления о слиянии! Глеб подменил даты в наших внутренних отчётах!
Илья не сдержал улыбки. Впервые за сутки он почувствовал вкус настоящей победы.
– Печатай. В трёх экземплярах. И подготовь презентацию – наглядную, железобетонную.
Утро встретило их бледным рассветом. Илья, не спавший ни минуты, чувствовал себя натянутой струной, но ясность мысли не покидала его. В коридорах фонда царила гробовая тишина. Директора, шедшие на экстренный совет, избегали его взгляда. В конференц-зале пахло дорогим кофе и напряжением. Глеб сидел в конце стола, безупречный в тёмном костюме, с лицом человека, уверенного в своей безнаказанности. Василий Кротов открыл заседание:
– Глеб Борисович, вы обвиняете Илью Мельникова в инсайдерской торговле и злоупотреблении полномочиями. У вас есть доказательства?
– Более чем, – Глеб кивнул своему юристу. Тот разложил перед директорами папки. – Вы видите отчёт по сделкам Ильи с акциями «Сибнефтепрома». Даты – ДО официального анонса слияния. Прибыль – два миллиона долларов на личный офшорный счёт. И это лишь верхушка айсберга.
