– Здесь… что-то было, – тихо сказал Тарвен. Его пальцы скользнули по мёртвой лозе, обвившей обугленную сосну. – Старое. Очень старое. До нас.
– Я это чувствую, – Мерисса приложила ладонь к стволу. – Дерево плачет.
– Это не просто магия, – добавила Мирр, глядя в небо, затянутое трещинами света. – Это… эхо.
И в тот момент земля под их ногами вздрогнула.
Не от землетрясения. От вдыхания.
Что-то пробуждалось.
Они увидели его первой – не глазами, а кожей. Ветер изменился. Лёгкая пыль заклубилась над землёй, и в ней, словно в зеркале, проступила фигура. Высокая, без лица, с длинными руками, будто из дыма и пепла. Существо не касалось земли, но её касалась их боль.
За ним – другие. Полупрозрачные, с пустыми глазницами, шевелящимися ртами и телами, как из расплавленной чёрной смолы. Некоторые имели крылья, но не летали. Другие ползли по деревьям, оставляя за собой следы, как кислотный ожог.
– Они… голодны, – прошептала Хранительница Песен. – Это Сожжённые.
– Кто? – выдохнул Каэн, инстинктивно активируя временное поле вокруг своей ладони.
– Остатки древней войны. Они – не твари. Они – магия, лишённая хозяина. Живущая лишь тем, что поглощает другое волшебство. Их создали как оружие. Но те, кто их создал, исчезли. А голод остался.
Твари двинулись. Без звука. Без эмоций. Просто вперёд.
Первый удар был не по телу – по магии.
Каэн резко ощутил, как сила уходит из его ладони. Поток времени дрогнул. Вихрь, которым он мог замедлять мгновения, сжался и исчез. Как будто его поглотили. Он отшатнулся, лицо побледнело.
– Они едят магию! – закричал он. – Буквально пьют её из нас!
Мерисса попыталась вызвать туман, но он рассыпался, как дым без ветра. Существо приблизилось, и с каждым шагом её разум начал дрожать. Голоса, тысячи голосов, закричали в её голове. Иллюзии – нет, воспоминания, чужие, старые, из другого века.
– Назад! – Мирр активировала свой браслет, и блеск зеркальной вспышки ударил по существу. Тот отшатнулся, но не исчез.
– Свет! – воскликнул Тарвен. – Не магия. Свет!
Он вытащил из-за пояса флягу, наполненную серебристой водой, и бросил её в землю. Раздался всполох, и одно из созданий взвизгнуло, как пепел в огне. Оно отпрянуло, растворяясь в ветвях.
– Это Вода Первой Луны, – пояснил он. – Живая. Не заколдованная. Истинная. Они боятся её.
– Значит, не всё утеряно, – прошептала Хранительница. – Есть магия, которой они не касаются. Чистая.
Они отступили, с боем. Твари не преследовали их за пределами прогнившего круга деревьев. Словно были связаны с этим местом, как волки с логовом.
Ночь они провели в древнем каменном круге, где росла трава, а в небе сияли звёзды. Никто не спал. Мирр чистила клинок, хотя он был бесполезен. Тарвен записывал что-то на коре. Хранительница пела – еле слышно. И только Мерисса молчала, сидя, обхватив колени.
– Они были… не злы, – сказала она наконец. – Я чувствовала их. Они страдали.
– Ты хочешь их пожалеть? – мрачно спросил Каэн.
– Нет, – она повернулась к нему, глаза её сияли внутренним светом. – Я хочу понять, откуда они пришли. Потому что если мы не поймём, мы станем ими. Оружием, оставленным на потом.
Тишина. Лес снова слушал.
А где-то глубже, под корнями, под слоями веков, другие существа – старше, чем Сожжённые, – тоже слушали.
