Что же меня остановило?
Я помню, что бежал назло родителям, показывая им свое недовольство. Мне эгоистично казалось, что, если со мной случится что-то плохое, отец уж точно никуда не уедет. Вот показался флюгер на крыше красно-белого маяка, но я не смотрел на него, я смотрел вдаль – туда, за самый горизонт, где ледяное небо сливалось с водой, представляя собой единое пространство. Как вдруг на горизонте я увидел белый парус.
Совсем недавно перед этим отец читал мне миф Древней Греции про Тесея, который обещал своему отцу, что в случае победы над Минотавром парус на его корабле будет белым. Но по возвращении из Афин он забыл об обещании и не сменил парус, оставив черным, потому что завернул голову Минотавра в белые паруса. Эгей каждый день поднимался на гору, чтобы увидеть на горизонте заветный парус. И вот наконец он увидел корабль Тесея, но паруса на нем черные, и тогда царь решил, что сын погиб, и в тот же миг бросился со скалы в морскую пучину.
Я остановился на самом краю, вглядываясь в крошечную яхту, покачивающуюся на волнах вдали, и прошептал:
– Мой парус будет белым!
Придя в себя, Блэйм понял, что находится в больничном коридоре, а все его тело ноет оттого, что он спал, неуклюже развалившись в маленьких креслах.
Протерев глаза и привыкнув к болезненному яркому свету, он тотчас же побежал искать палату, в которую поместили Юкию. На стойке информации медсестра сказала ему, что пациент пришел в себя, но его могут навещать только родственники. Также она добавила, что скоро в госпиталь приедет полиция, так как у молодого человека была попытка самоубийства.
Блэйму вновь сделалось дурно. Он почувствовал, как пол уходит из-под его ног. Ему все же удалось выудить из нее, в какой именно палате находится Юкия, сказав, что они вместе снимают квартиру, что они оба студенты и что в этом городе у того больше нет близких, кроме него. После долгих уговоров, медсестра все же разрешила пройти ему в отделение.
Влетев в палату, он увидел совершенно отрешенное выражение лица Юкии.
– У тебя будут проблемы, – проговорил Блэйм, еле сдерживая слезы, мало что соображающему Юкие. – Если ты сейчас же не встанешь и не уйдешь со мной, тебя заберут в участок, и, скорее всего, мы больше никогда не увидимся, потому что копы сообщат твоей семье.
Юкия продолжал сидеть, не двигаясь, с перебинтованными почти по самые локти руками.
– Вставай, тебе говорю! – Блэйм подошел к нему и грубо дернул за плечо.
Но тот не подавал никаких признаков жизни, смотря перед собой пустым взглядом.
– Давай, поднимайся! – закричал Блэйм, при этом колотя его по спине и тряся за плечи.
Наконец Юкие, видимо, стало больно, он перехватил его руки и нежно прижал к себе.
– Успокойся, – прошептал он.
– Сукин сын, – прошипел он. – Тебе нужно встать, ты слышишь меня?
– Да…
Юкию здорово лихорадило после медикаментов, которые ему вкололи. Блэйм помог ему подняться с кровати и одеться. Затем он подскочил к окну и принялся дергать за ручки, пытаясь открыть.
Юкия хрипло рассмеялся.
– Очень смешно, скажи спасибо, что это первый этаж, – прорычал на него Блэйм и помог ему согнуться, чтобы тот не расшиб себе голову, пытаясь вылезти в маленькое окно.
Юкия свалился на газон. Блэйм выскочил вслед за ним и помог ему встать.
– Черт, кажется, раны открылись, – вскрикнул Блэйм, заметив, что повязки на руках Юкии пропитались кровью.
