– Я включила бы лампочку, даже если бы жила на Солнце и спала в постели с пятью телохранителями.
– Мечты, мечты… – усмехнулся Травка. – Но счета за электричество у вас небось зашкаливают.
– Милена даже не позволяет мне взглянуть на них. Все сама оплачивает, – пожаловалась Вика. – Уперлась, и никак ее не пробить.
– Никто не должен за меня платить. Хватит того, что ей всю ночь лампочка в глаза светит.
– А ты хоть раз пробовала ее погасить?
– Да я так боюсь темноты, что, когда умываюсь, сперва закрываю один глаз и намыливаю половину лица, а потом ополосну и закрываю другой.
– Добавь, что перед сном ты заглядываешь за шкаф и под стол, чтобы проверить, не прячутся ли там вампиры.
– Да. И еще: уже лет десять я сплю, прикрыв шею, запястья и щиколотки.
– Почему?
– Чтобы кровь не высосали.
– Как будто нельзя высосать кровь из пальца или из щеки, – бросила Виктория.
– А ты у специалиста с этим была? – поинтересовался Травка.
– У психолога? И не у одного, – махнула рукой Милена. – Первый заявил, что я насмотрелась фильмов ужасов. Когда я призналась, что не смотрела даже «Крик», сменил тему и посоветовал заняться чем-нибудь полезным: «Учеба, молитва, спорт, и держитесь подальше от компьютерных игр и карт Таро». Не спрашивайте, где тут связь с моими страхами. Я тоже не знаю.
– А второй специалист?
– Специалистка. Я ходила к ней после того, как рассталась с Маркусом. Ее вампиры не интересовали, она сосредоточилась на лампочке. Мою потребность спать при свете она объяснила страхом перед исчезновением – мол, в темноте, когда я не вижу себя, я начинаю бояться, что исчезну.
– А она сказала, откуда это все пошло? – спросила я.
– У нее на этот счет было несколько теорий. Мне-то больше всего нравится та, согласно которой страх – это реакция на перемены. Прежде я жила в провинции, окруженная любовью и вниманием всей семьи. В городке у нас все и всё друг о друге знали. Знаете, как это бывает: пукнешь на одном конце города, а на другом люди затыкают носы. Переходишь главную улицу и встречаешь самое малое полтора десятка знакомых и выслушиваешь три десятка сплетен. И вдруг переезд в чужой, большой город.
– Интересно, что бы с тобой было, если бы ты переехала в Мехико-сити? – поинтересовался Травка.
– Предпочитаю этого не знать. В любом случае смена окружения была огромным стрессом: я вдруг почувствовала себя анонимной. Как зернышко в бездушном океане других зерен. А я привыкла к заинтересованным взглядам. Они мне необходимы, иначе я тут же ощущаю пустоту и впадаю в панику.
– Почему?
– Я начинаю думать, что раз никто на меня не смотрит, то, наверное, меня нет. И возникает страх. Потому я и сменила свой облик на такой, который привлекает взгляды. Так, по крайней мере, решила психологиня.
– А что она сказала насчет лампочки?
– Посоветовала сменить обычную на энергосберегающую.
Сегодня мы познакомились с Марией. Я как раз подметала пол, и тут вошла она в сопровождении Травки, увешанного ее вещами прямо как викторианская елка.
– Мария, Скорпион в слиянии с Весами, – сообщила она, подавая тонкую аристократическую руку, отягченную огромными перстнями из меди. Мне сразу вспомнилась Квятковская.
Мы тоже представились и, как всегда в подобных ситуациях, попросили извинения за страшный беспорядок. Есть шанс, что гость поверит, будто обычно бывает чище.
– Мы не успели сделать уборку, – оправдывалась Милена. – Как-то в последнее время нам трудно собраться.
