– Это не мой город, не моя страна, не моё время.
С детства Ренат стоял чуть в стороне, поодаль от всех. Его не избегали, наоборот, он имел весомый авторитет в детском мире, который, в случае надобности, не раздумывая, подкреплял кулаками. Но ему быстро становилось скучно со сверстниками, а они его забавы не разделяли. Ренат любил песни бардов, умные фильмы, книги, интеллектуальные игры, которые придумывал сам. Это не выглядело модно и престижно. Одноклассники курили на верандах детских садов, пробовали портвейн, слушали поп-музыку. На Рената это всё нагоняло тоску; он пробовал пару раз «потусоваться», и страшно жалел потом потерянного времени. Как только он нашёл для себя у-шу, контакт с обычным миром потерялся окончательно.
Но чем ближе становился день отъезда, тем чаще Ренат пугался своей решимости. Совсем одному отправиться на край Земли за тем, что и потрогать нельзя. «Правильно ли я делаю? – мучили его сомнения. – Все поступают в институты и училища, готовят себе место в обществе. А я?» Ночами не спалось. Да ещё мама:
– Ренатик, не уезжай!
Всё сердце надорвала своей болью. И боль эту причинял ей, которую любил сильнее всех в мире, он сам.
Ренат обнимал её, шептал в ухо:
– Ну, мама! Не переживай ты так! Мне обязательно надо туда ехать.
А сам думал: «Точно надо? Может быть, прав Николай Борисович, и можно учиться там, а жить здесь»?
Но такой вариант выглядел малодушным компромиссом. Герои не знают такого слова.
– А что, если на него там местные нападут? – бледнела мама.
– Ну, да, – скептически хмыкал отец. – Вся Киргизия сидит в кустах, точит ножи, ждёт, когда же наш Ренатик приедет. Живут там люди себе спокойно.
– Не волнуйся, мама, я там буду не один. Учитель, другие ученики. Вон, Николай Борисович тоже скоро туда летит, встретит меня, поможет.
Когда Ренат купил билет на самолёт, начался обратный отсчёт. Десять дней, пять. Вот уже завтра. Под ложечкой сосёт и ноги слабеют. Ещё не поздно отказаться. Мама будет счастлива. Всё станет обычно и просто.
Но нет.
Равнодушный женский голос объявил регистрацию, нужно прощаться. Отец старался скрыть волнение за бодростью, мать еле удерживалась от слёз, Ренат смущался на людях. Всё как-то скомкалось, затёрлось. Ренат помахал рукой, сделал несколько шагов, скрылся за дверью, отделявшую зону вылета.
Путешествие, у которого не будет конца, началось.
Асылкан твёрдо решила: никаких учеников мужа в её доме больше не будет. Двадцать лет терпела – хватит. У неё своих детей целый выводок, дочь-подросток, а живут, как в общежитии физкультурного института. Перед людьми неудобно.
Еженчик всех принимает. «Живите», – говорит, – «ешьте, пейте».
Ага! Ему хорошо, он с утра прыг в машину – и в Бишкек, в офис, щёки надувать. Домой – вечером. А она на всех готовь, за всеми прибирай, всем улыбайся.
Нет, не нужны ей чужие во дворе.
Которые наездами, погостить – те ещё ладно, пусть поживут недельку-другую. Да они все старые знакомые, с молодости, как родня уже. Но постоянных приживальцев – больше никогда.
Последнюю стайку учеников Асылкан выжила из дома полгода тому назад, вздохнула с облегчением: «Ну, наконец-то»!
Когда Ренат шагнул в её двор, он и представить не мог, какая чёрная буря поднялась в душе хозяйки.
«Не бывать этому!» – мысленно поклялась она.
При муже Асылкан отношения своего не выказывала, но и Ренату, и детям ясно дала понять, что чужих в доме не потерпит.
